Эльфийские языки (Средиземье)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Эльфийский язык»)
Перейти к: навигация, поиск
Эльфийские
языки
Квенья
Синдарин
Ваньярин
Тэлерин
Нандорин
Аварин
Языки Арды

Эльфи́йские языки́ — группа искусственных языков, созданных английским писателем и лингвистом Дж. Р. Р. Толкином.





Происхождение и развитие

Внешняя история

Внутренняя история

Пробуждение эльфов

В Эпоху Деревьев, когда Валар жили в ограждённом от всего остального мира Амане, а Мелькор укреплял свою власть в Средиземье, возле одного из заливов внутреннего моря Хелкар пробудились эльфы — первые из Детей Илуватара. На протяжении долгого времени эльфы жили и странствовали у берегов Куйвиэнен — Вод Пробуждения — и именно тогда начала складываться их первая речь[1].

Легенда гласит, что эльфы пробуждались постепенно, небольшими группами и благодаря этому язык их начал развиваться и обогатился новыми словами[2]. Тогда же начали складываться первые эльфийские народы — ваньяр, нолдор и тэлери.

Первое разделение

Во время одной из своих поездок по восточному Средиземью Оромэ обнаружил пробудившихся эльфов. Вернувшись в Валинор, он сообщил об этом другим Валар, и они приняли решение оградить молодой народ от Мелькора и его порождений. Так началась долгая война с силами Севера, в которой Мелькор потерпел поражение.

Вскоре Валар предложили эльфам переселиться в Валинор, но те не пожелали внять призыву. Лишь после того, как трое эльфов — Ингвэ, Финвэ и Эльвэ — побывали там и узрели свет Двух Древ, эльфы согласились совершить это путешествие. Тогда же произошло первое разделение эльфийских народов: часть нолдор и тэлери отказались следовать на Запад и остались у Куйвиэнен. Они стали известны как авари, «непожелавшие»[1]. Благодаря этому разделению на востоке Средиземья развились многочисленные диалекты аварина — языка авари.

Второе разделение

Двигаясь на Запад эльфы столкнулись с препятствием в виде Мглистых гор, некогда возведённых Мелькором, чтобы помешать путешествиям Оромэ. Тэлери, устрашённые их грозным видом, побоялись пересечь горы и надолго остановились на восточном берегу Андуина. Тогда произошло второе разделение эльфов: некоторые тэлери отказались продолжать путь на Запад и, ведомые Ленвэ, ушли вдоль реки на юг. Они стали известны как нандор, «повернувшие назад»[1]. Их язык — нандорин — получил распространение в восточной части Средиземья.

Третье разделение

В отличие от тэлери ваньяр и нолдор не стали задерживаться в долине Андуина и пересекли Мглистые, а затем и Синие горы и вошли в Белерианд. Они достигли Великого моря и остановили на время своё путешествие, устрашённые его видом и не зная, как можно его пересечь[1]. Тогда Ульмо по решению Валар прибыл в Средиземье и вырвал остров, стоявший посреди моря, а затем с помощью своих слуг пригнал его в залив Балар. Ваньяр и нолдор взошли на остров и Ульмо перевёз их в Аман, где они достигли Валинора.

Незадолго до отплытия других эльфов на Запад тэлери всё-таки пересекли горы и пришли в Белерианд, но поселились они не у моря, а на востоке, за рекой Гелион. Поэтому они не слышали призыва Ульмо и не ушли за море вместе с другими эльфами[3]. Так произошло третье разделение эльфийских народов, которое положило начало развитию тэлерина — языка тэлери.

Четвёртое разделение

Узнав о том, что другие эльфы уплыли в Валинор, многие тэлери переселились на побережье и жили близ устья реки Сирион. Там они подружились с Майар Оссэ и Уинен и научились кораблестроению и мореходству. Спустя много лет по просьбе нолдор Ульмо согласился перевезти оставшихся в Средиземье тэлери на Запад, но Оссэ был огорчён этим и уговорил часть тэлери остаться. Также в Средиземье остались родственники и друзья Эльвэ, пропавшего в лесах Нан Эльмота.

Ульмо перевёз тэлери на Запад тем же самым способом, каким он перевёз ваньяр и нолдор. Но по просьбе тэлери он остановил остров недалеко от Амана. Так появился знаменитый Тол Эрессеа, «Одинокий остров»[3]. Это было четвёртое разделение эльфов на тэлери Амана и тэлери Белерианда, которое положило начало развитию синдарина — языка серых эльфов Средиземья — и тэлерина Тол Эрессеа.

Пятое разделение

Прибыв в Валинор, эльфы основали несколько городов, в каждом из которых развились собственные малоотличимые друг от друга диалекты, все вместе называемые квенья. Нолдор отличались особым стремлением к познанию и благодаря им квенья вскоре обогатился новыми словами и интересными находками в речи, что привело к отделению квенья ваньяр от квенья нолдор.

После своего освобождения из плена Мелькор заключил договор с Унголиант, погубил Два Древа Валинора, похитил созданные Феанором сильмариллы и бежал в Средиземье, где начал восстанавливать свою мощь[4]. Феанор призвал нолдор и повёл тех, кто откликнулся на его зов, в Средиземье, чтобы вернуть похищенное и отомстить за смерть своего отца, убитого Мелькором[5]. Так произошло пятое разделение эльфов, названное Исходом нолдор, которое способствовало усилению в Амане ваньярина — квенья ваньяр — и печальной судьбе квенья нолдор в Средиземье, когда язык был запрещен к употреблению в землях синдар[6].

Список языков

Древние языки

Протоэльфийский

Протоэльфи́йский (англ. Primitive Quendian), или кве́ндерин (кв. Quenderin) является первым языком эльфов, от которого произошли все эльфийские наречия. Он сформировался и развивался в первые годы после Пробуждения. В результате разделения эльфов, часть из которых решила переселиться на Запад, в Валинор, протоэльфийский язык распался на две ветви — эльдаринскую, включающую более поздние языки эльдар, и аваринскую, включающую более поздние диалекты авари[7].

Аварин

А́варин (кв. Avarin) — собирательное название многочисленных диалектов авари — тех из эльфов, кто отказался следовать на Запад. Первоначально в концепции Толкина носил название ле́мберин (кв. Lemberin), впоследствии изменённое. Языки авари зачастую сильно различались между собой. В рукописях Толкина упоминается всего шесть слов, принадлежавших разным диалектам.

Эльдарин

Э́льдарин (кв. Eldarin), или о́бщий эльфи́йский (англ. Common Eldarin), представлял собой древний язык тех эльфов, кто отправился на Запад. Впоследствии он распался на илькорин тэлери Белерианда и кор-эльдарин Амана.

Эльдаринская группа

Кор-эльдарин

Кор-э́льдарин (кв. Kor-eldarin) — собирательное название нескольких языков, впоследствии развившихся в диалекты квенья — ваньярин, нолдорин и тэлерин.

Илькорин и лемберин

И́лькорин (кв. Ilkorin) в первоначальной концепции представлял собой язык тэлери, оставшихся в Белерианде, и разделившийся на два диалекта — дориатрин и фалатрин. Был вытеснен из употребления синдарином. В более поздней концепции язык тэлери Белерианда назывался ле́мберин (кв. Lemberin), а название илькорин стало не совсем ясным термином.

Древний квенья и общий тэлерин

Дре́вний кве́нья (англ. Ancient Quenya) представлял собой переходную ступень от общего эльфийского к развитому квенья Амана.

О́бщий тэ́лерин (англ. Common Telerin) являлся языком, из которого развились синдарин и тэлерин Амана. Также от него отделился язык нандор — нандорин.

Нандоринская группа

Нандорин

На́ндорин (кв. Nandorin) — язык нандор, тех из тэлери, кто отделился от основной группы при переселении на Запад. Существовало как минимум две разновидности этого языка — диалект эльфов Оссирианда и диалект эльфов Восточного Средиземья (Лориэна и Лихолесья).

Диалект лесных эльфов

Сильва́нский диале́кт (англ. Silvan tongue) — язык эльфов Восточного Средиземья, обитающих в Лориэне и Лихолесье.

Диалект Оссирианда

Диале́кт Осси́рианда (синд. Ossiriandren) — язык тех нандор, кто переселился в Оссирианд. В первоначальной концепции стал известен на Тол Эрессеа благодаря Эльвинг и её сыну.

Синдаринская группа

Голдогрин

Голдо́грин (синд. Goldogrin), или но́мский (англ. Gnomish), — в первоначальной концепции язык номов (нолдор). Впоследствии был доработан до синдарина. Один из двух первых эльфийских языков, созданных Толкином.

Нолдорин

Но́лдорин (кв. Noldorin) — в концепции внешнего развития языков представляет собой развитый вариант номского. Толкин упоминает о пяти различных диалектах, которые отделились от языка в Первую Эпоху. В последующей концепции этот язык заменил собой илькорин и стал синдарином.

Синдарин

Си́ндарин (кв. Sindarin) — основное наречие эльфов Белерианда. Происходит от общего тэлерина. По внешнему развитию представляет собой изменённый нолдорин. Толкин работал над синдарином на протяжении всей своей жизни, незначительно изменяя и дополняя его. В поздних работах указываются три диалекта синдарина — фалатрин, дориатрин и митримин.

Языки Амана

Тэлерин

Тэ́лерин (кв. Telerin), иначе именуемый ли́ндарин (кв. Lindarin), — язык тэлери, достигших Амана[8]. По сути является одним из диалектов квенья, но рассматривается как отдельное наречие.

Квенья

Кве́нья (кв. Quenya, в раннем написании — Qenya) в первоначальной концепции являлся языком ваньяр. Впоследствии стал основным языком нолдор, а ваньяр говорили на его диалекте — ваньярине. Происходил от общего эльфийского[9]. Это первый из эльфийских языков, разработанный Толкином.

Ваньярин

Ва́ньярин (кв. Vanyarin) являлся диалектом квенья. Испытал определённое влияние валарина.

Прочие диалекты

Фалатрин

Фала́трин (синд. Falathrin) — первоначально диалект илькорина, впоследствии — синдарина. После Исхода был принят нолдор; особенное распространение получил в Гаванях Сириона.

Дориатрин

Дориа́трин (синд. Doriathrin) — один из диалектов илькорина. Был распространён в Дориате.

См. также

Напишите отзыв о статье "Эльфийские языки (Средиземье)"

Примечания

  1. 1 2 3 4 Толкин Дж. Р. Р. Глава III. Of the Coming of the Elves and the Captivity of Melkor // The Silmarillion / Ed. C. Tolkien.
  2. Tolkien. J. R. R. Part Four. Quendi and Eldar // The War of the Jewels / Ed. C. Tolkien. — Boston: Houghton Mifflin, 1994. — P. 420—423. — 500 p. — (The History of the Middle-Earth). — ISBN 0-395-71041-3.
  3. 1 2 Толкин Дж. Р. Р. Глава V. Of Eldamar and the Princes of the Eldalië // The Silmarillion / Ed. C. Tolkien.
  4. Толкин Дж. Р. Р. Глава VIII. Of the Darkening of Valinor // The Silmarillion / Ed. C. Tolkien.
  5. Толкин Дж. Р. Р. Глава IX. Of the Flight of the Noldor // The Silmarillion / Ed. C. Tolkien.
  6. Толкин Дж. Р. Р. Глава XV. Of the Noldor in Beleriand // The Silmarillion / Ed. C. Tolkien.
  7. Michael D. C. Drout Languages invented by Tolkien // J.R.R. Tolkien Encyclopedia: Scholarship and Critical Assessment. — Routledge, 2006. — С. 336. ISBN 0-415-96942-5
  8. Michael D. C. Drout Languages invented by Tolkien // J.R.R. Tolkien Encyclopedia: Scholarship and Critical Assessment. — Routledge, 2006. — С. 338. ISBN 0-415-96942-5
  9. Michael D. C. Drout Languages invented by Tolkien // J.R.R. Tolkien Encyclopedia: Scholarship and Critical Assessment. — Routledge, 2006. — С. 337. ISBN 0-415-96942-5

Ссылки

  • [www.uib.no/People/hnohf/ Of the Tongues of Arda] (англ.)
  • [www.tolkien.ru/drauger/ Толкин и языки Арды] (рус.)

Отрывок, характеризующий Эльфийские языки (Средиземье)

– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]