Эльфсиге
Поделись знанием:
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.
В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
| Эльфсиге Ælfsige | |
| Архиепископ Кентерберийский | |
| Интронизация | |
|---|---|
| Конец правления | 959 |
| Предшественник | Ода |
| Преемник | Биртхельм |
| Другая должность | епископ Уинчестерский[en] |
| Похоронен | Альпы |
Эльфсиге (англ. Ælfsige; умер в 959 году) — 23-й архиепископ Кентерберийский (958—959).
Содержание
Биография
В 951 году был назначен епископом[en] Уинчестерским, после чего регулярно свидетельствовал жалованные грамоты королей Эдреда и Эдвига.
В 958 году переведён на Кентерберийскую кафедру после смерти архиепископа Оды. В том же году отправился в Рим за получением паллиума от Папы Римского Иоанна XII, но погиб в начале 959 года при переходе через Альпы[1], где и похоронен.
В «Англосаксонской хронике» имеется запись о гибели в битве с викингами-данами в 1001 году Годвине из Уорти, сына епископа Эльфсиге[2]. В завещании архиепископа, составленном перед его последним путешествием, упоминается некий «молодой родственник», которого многие исследователи считают тем самым Годвине, погибшим четыре десятилетия спустя[3]. Приняв такое допущение, следует признать Эльфсиге представителем так называемого «мирского духовенства»[en], влияние которого в течение многих десятилетий стремились ограничить церковные реформаторы. Историки позднего периода (после нормандского завоевания) обвиняли его в получении архиепископской кафедры через симонию и в неуважительном отношении к могиле архиепископа Оды[4].
Напишите отзыв о статье "Эльфсиге"
Примечания
- ↑ A. R. Rumble, 2012, p. 102.
- ↑ Англосаксонская хроника, 2010, p. 94.
- ↑ L. Tollerton, 2011, pp. 117—118.
- ↑ Eadmer of Canterbury, 2006, pp. XLIII, LVI.
Литература
- [books.google.ru/books?id=ZFY4ccCp7egC&pg=PA102&dq=%C3%86lfsige&hl=ru&sa=X&ei=s4jzUa2OE4v44QSQwoGoBw&ved=0CFUQ6AEwBQ#v=onepage&q=%C3%86lfsige&f=false Leaders of the Anglo-Saxon Church: From Bede to Stigand] / A. R. Rumble (ed.). — Manchester Center for Anglo-Saxon Studies. — Rochester, NY: Boydell Press, 2012. — 205 p. — ISBN 978-1-84383-700-8.
- L. Tollerton. [books.google.ru/books?id=dX4pBw0QtF4C&pg=PA118&dq=%C3%86lfsige&hl=ru&sa=X&ei=s4jzUa2OE4v44QSQwoGoBw&ved=0CC8Q6AEwAA#v=onepage&q=%C3%86lfsige&f=false Wills and Will-Making in Anglo-Saxon England]. — Manchester Center for Anglo-Saxon Studies. — Rochester, NY: Boydell Press, 2011. — 332 p. — ISBN 978-1-903153-37-6.
- [books.google.ru/books?id=rbtKJjrPUjIC&pg=PR56&dq=%C3%86lfsige&hl=ru&sa=X&ei=s4jzUa2OE4v44QSQwoGoBw&ved=0CD0Q6AEwAg#v=onepage&q=%C3%86lfsige&f=false Eadmer of Canterbury: Lives and Miracles of Saints Oda, Dunstan, and Oswald] / B. J. Muir, A. J. Turner. — Oxford: Oxford University Press, 2006. — 333 p. — ISBN 978-0-19-925380-7.
- Англосаксонская хроника / З. Ю. Метлицкая. — Санкт-Петербург: Евразия, 2010. — 288 p. — 500 экз. — ISBN 978-5-91852-013-0.
Ссылки
- Barbara Yorke. [www.oxforddnb.com/view/article/192 Ælfsige] // Oxford Dictionary of National Biography
Отрывок, характеризующий Эльфсиге
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.
В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
