Эль-Барадеи, Мохаммед

Мохаммед эль-Барадеи محمد البرادعي‎<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Вице-президент Египта
9 июля 2013 года — 14 августа 2013 года
Президент:	Адли Мансур
Предшественник:	Махмуд Мекки
генеральный директор МАГАТЭ
1 декабря 1997 — 1 декабря 2009
Предшественник:	Ханс Бликс
Преемник:	Юкио Амано
Вероисповедание:	мусульманин
Рождение:	17 июня 1942(1942-06-17) (81 год) Каир, Королевство Египет
Партия:	«Аль-Адль»
Образование:	Университет Каира, Школа юридических наук
Учёная степень:	доктор философии (PhD)
Награды:	Нобелевская премия мира (2005)

Моха́ммед Моста́фа эль-Бара́деи (араб. محمد مصطفى البرادعى‎ [mæˈħæmmæd mosˈtˤɑfɑ (ʔe)lbæˈɾædʕi]; род. 17 июня 1942, Каир) — египетский дипломат и общественный деятель, генеральный директор Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) с 1997 по 2009 год, лауреат Нобелевской премии мира 2005 года. Вице-президент Египта с 9 июля 2013 года по 14 августа 2013 года.

Начало карьеры

Эль-Барадеи закончил Каирский университет в 1962 году по специальности «право». В 1974 защитил докторскую диссертацию по международному праву на юридическом факультете Нью-Йоркского университета.

Дипломатическую карьеру начал в 1964 году, поступив на службу в министерство иностранных дел Египта. Был сотрудником постоянных представительств Египта при ООН в Нью-Йорке и Женеве. В 1980 году назначен на должность старшего научного сотрудника Учебного и научно-исследовательского института ООН (англ. United Nations Institute for Training and Research), где курировал Программу международного права.

С 1984 года занимал руководящие должности в Секретариате МАГАТЭ — пост юрисконсульта МАГАТЭ (1984—1993) и помощника Генерального директора по внешним связям (1993—1997).

Эль-Барадеи — член Ассоциации международного права (англ. International Law Association) и Американского общества международного права (англ. American Society of International Law).

Карьера в МАГАТЭ

Конфликт с руководством США

Эль-Барадеи заступил на пост Генерального директора МАГАТЭ в 1997 году и был переизбран в 2001. В 1997 году его избрание было сугубо политическим делом, поскольку всего за несколько месяцев до этого по инициативе администрации Билла Клинтона с поста генерального секретаря ООН был отстранён его соотечественник — египтянин Бутрос Бутрос Гали. В качестве компенсации Египет получил другое престижное место.

Перед очередными выборами главы МАГАТЭ, однако, США категорически выступили против переизбрания Мохаммеда эль-Барадеи на ещё один срок (новый глава МАГАТЭ должен приступить к обязанностям 1 декабря 2005 года).

США при этом ссылались на так называемое «Женевское правило» — договорённость 14 крупнейших стран-доноров о том, что одно лицо не может возглавлять международные организации более двух сроков. США формируют четверть бюджета МАГАТЭ.

Сам эль-Барадеи пользуется поддержкой большинства членов Совета управляющих МАГАТЭ. Его предшественник, Ханс Бликс, возглавлял МАГАТЭ четыре срока — 16 лет.

Мохаммед эль-Барадеи зарекомендовал себя компетентным руководителем. МАГАТЭ под его руководством не навлекла на себя подозрений в коррупции или иных нарушениях. За семь лет работы эль-Барадеи не испортил отношений ни с кем из стран-членов, кроме США. Чтобы заблокировать его переизбрание, нужно было, чтобы против него проголосовали двенадцать из 35 стран, входящих в Совет управляющих МАГАТЭ.

МАГАТЭ и Саддам Хусейн

Конфликт между США и Мохаммедом эль-Барадеи берёт своё начало в 2002, когда США обвинили иракский режим Саддама Хусейна в обладании оружием массового поражения и потребовали от инспекторов ООН доказать это. Руководство проверкой было возложено на эль-Барадеи и Ханса Бликса. Проверка не принесла результатов, и за две недели до вторжения в Ирак в марте 2003 года эль-Барадеи заявил, что «международные инспекторы не нашли в Ираке никаких свидетельств работ по созданию ядерного оружия». США обвинили ООН в некомпетентности и направили в Ирак свои войска. Тогда больше всего пострадал Ханс Бликс, которому пришлось покинуть ООН.

Впоследствии, оказалось, что МАГАТЭ и эль-Барадеи были правы. За несколько лет продолжающейся американской оккупации никакого оружия массового поражения в Ираке найдено не было.

МАГАТЭ и Иран

Более серьёзный конфликт был вызван обвинениями США против Ирана в том, что Иран нарушает режим нераспространения и пытается создать атомную бомбу. Мохаммед эль-Барадеи и Совет управляющих МАГАТЭ отказались поддержать США в их обвинениях, а инспекции МАГАТЭ нашли нарушения Ирана слишком незначительными.

МАГАТЭ обвиняет американские войска

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

И наконец, последней причиной для недовольства стала переданная одной из американских газет в октябре 2004 года, незадолго до президентских выборов в США, информация о том, что американские военные потеряли в Ираке 377 тонн взрывчатки, хранившейся к началу боевых действий на военном комплексе «Аль-Какаа» в 30 милях к югу от Багдада, но затем из-за халатности американцев оказавшейся разворованной. При Саддаме Хусейне здесь собирались ракеты с обычными боезарядами. После первой войны в Персидском заливе сотрудники МАГАТЭ демонтировали здесь компоненты ядерной программы Ирака. После вторжения в страну в марте 2003 года англо-американских войск военный объект перешёл под контроль многонациональной коалиции. 10 октября 2004 года Иракское временное правительство известило МАГАТЭ о факте пропажи этих материалов. Взрывчатка, по оценкам правительства, исчезла в период после апреля 2003 года.

Эта информация стала серьёзным ударом по репутации администрации Джорджа Буша и была использована в своей кампании противником Буша — Джоном Керри. В Белом доме заподозрили, что МАГАТЭ нарочно организовало утечку, чтобы не допустить переизбрания Джорджа Буша. В ответ США обвинили в пропаже российские спецслужбы, которые якобы вывезли взрывчатку в Сирию.

12 октября Мохаммед эль-Барадеи заявил, что из Ирака пропало и огромное количество ядерного оборудования, которое имеет двойное назначение, а потому может быть использовано для создания оружия массового уничтожения.

США после ввода коалиционных войск в Ирак практически отказались предоставить экспертам МАГАТЭ возможности для инспектирования ядерных объектов Ирака. Инспекции под американским контролем проводились лишь летом 2003 года, а в августе того же года, после теракта у представительства ООН в Багдаде, были окончательно прекращены.

Даже в этих условиях эксперты МАГАТЭ выяснили, что после оккупации Ирака на разграбление мародёрам был оставлен ряд объектов ядерной программы Саддама Хусейна — в частности, комплекс в Тувейсе (20 км южнее Багдада).

Американцы обвиняют МАГАТЭ

Вскоре после выборов, в начале декабря, по окончании последней сессии МАГАТЭ, на которой Иран был вновь оправдан, высокопоставленный американский дипломат обвинил эль-Барадеи в том, что он содействует иранскому руководству.

В американских СМИ подчёркивалось, что Мохаммед эль-Барадеи — араб и мусульманин. Таким образом, ставилась под сомнение его объективность. Газета «The Washington Post» сообщила, что ЦРУ прослушивало телефонные разговоры эль-Барадеи с иранскими официальными лицами, чтобы проверить, не помогает ли глава МАГАТЭ Тегерану. Прослушивание не дало результатов — тем более, что Мохаммед эль-Барадеи ещё весной 2004 года заявил в интервью, что он всегда начеку, поскольку не исключает, что его телефонные разговоры могут прослушивать.

Семья директора МАГАТЭ также не даёт повода для подозрений — его жена Аида работает школьной учительницей, а дети живут в Лондоне и не связаны с ядерной сферой или иным бизнесом.

США пересматривают свою позицию

9 июня 2005 года государственный департамент США всё же объявил, что будет голосовать за избрание Мохаммеда эль-Барадеи в третий раз руководителем МАГАТЭ. Несмотря на недовольство его позицией, США, видимо, не смогли набрать необходимое для его смещения количество голосов стран — членов Совета управляющих международного агентства. Эль-Барадеи оказался единственным кандидатом, выдвинутым в установленные регламентом сроки.

Его кандидатуру 13 июня единогласно поддержали представители всех 35 стран, входящих в Совет управляющих. «Я продолжу следовать высоким принципам и ценностям международной гражданской службы, каковыми являются беспристрастность и независимость», — пообещал эль-Барадеи после своего избрания.

Наблюдатели полагают, что согласие США на переизбрание эль-Барадеи может быть обусловлено будущими его уступками по острейшим для США северокорейскому и иранскому ядерным досье.

Эль-Барадеи сам уже предпринял некоторые шаги, чтобы улучшить мнение о себе в глазах США. Его позиции стали более жёсткими: так, в начале мая 2005 года он заявил, что Северная Корея уже накопила плутония на 6 ядерных боезарядов.

На позицию США, по-видимому, также повлияли события в сфере нераспространения оружия массового уничтожения, повысившие значение МАГАТЭ и его руководителя. Одним из важнейших стал провал состоявшейся в мае 2005 Конференции по рассмотрению действия ДНЯО. Этот форум не смог прийти к единому мнению ни о состоянии дел с соблюдением Договора, ни о мерах по укреплению режима нераспространения.

Специалисты отмечают также, что МАГАТЭ усилила активность в отношении Ирана. Общее число инспекций иранских ядерных объектов составило с февраля 2003 по май 2005 почти 1200 человекодней.

Нобелевская премия мира

7 октября 2005 года Нобелевский комитет в Осло объявил о присуждении Нобелевской премии мира Международному агентству по ядерной энергии и его главе Мохаммеду эль-Барадеи. Вручение премии, которая составляет 10 миллионов шведских крон, состоялось в декабре 2005 года в норвежской столице.

Политика Египта

Участие в антиправительственных демонстрациях в Египте

См. также: Волнения в Египте (2011)

14 января 2011 года произошёл государственный переворот в Тунисе, после чего часть населения других арабских стран, таких, как Йемен и Египет, также потребовали смены власти. В отличие от Туниса, с его относительно развитой политической системой, в Египте институционализированная оппозиция как таковая практически отсутствовала, поэтому участники акций протеста, начавшихся в этой стране, не были сосредоточены вокруг каких-либо политических структур, а представляли собой лишь простых людей, движимых своим собственным недовольством действующей властью. В связи с отсутствием среди демонстрантов явного лидера, некоторые политологи предположили, что в случае свержения президента Хосни Мубарака именно Мохаммед эль-Барадеи мог бы стать новым главой египетского государства. 28 января он прибыл в Египет и заявил о том, что присоединяется к оппозиции и готов принять власть, после чего был помещён под домашний арест в Каире.

Участие в президентских выборах Египта

См. также: Президентские выборы в Египте (2012)

Изначально эль-Барадеи не объявлял намерения стать президентом Египта. В интервью 4 февраля он сказал, что займёт пост только если народ Египта попросит его об этом. 10 марта он заявил, что готов баллотироваться на пост президента в демократических выборах, однако в дальнейшем он от участия в выборах отказался.

Дальнейшее участие в политике Египта

В апреле 2012 года М. эль-Барадеи заявил о создании своей партии для достижения целей революции. По его словам, партия будет находиться выше какой-либо идеологии, а будет стремиться достичь демократии. Партия получила название Конституционной.

4 июля 2013 года молодёжное оппозиционное движение «Тамарруд» (в переводе с арабского — «бунт») выдвинуло кандидатуру Мухаммеда Эль-Барадеи на пост премьер-министра республики. Об этом сообщил информационный портал «Аль-Яум ас-Сабиа».

9 июля 2013 указом и. о. президента Адли Мансуром назначен на должность вице-президента Египта. 14 августа подал в отставку в знак протеста против кровопролитного разгона сидячих забастовок Братьев-Мусульман.

Объявил, что выставит свою кандидатуру на Президентских выборах 2014 года, но так этого и не сделал.

Награды

• Нагрудный знак МИД России «За вклад в международное сотрудничество»

См. также

• Иранская ядерная программа
• Международное агентство по атомной энергии
• Ядерная программа КНДР

Ссылки

• Мохамед эль-Барадей — статья в Лентапедии. 2012 год.

Отрывок, характеризующий Эль-Барадеи, Мохаммед

И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.