Эль-Ксар-эль-Кебир
Город
Показать/скрыть карты
|
Эль-Ксар-эль-Кебир (араб. القصر الكبير) — город в Марокко, расположен в области Танжер-Тетуан, на реке Лукос.
История
Эль-Ксар-эль-Кебир был основан в 1-м тысячелетии до нашей эры Карфагеном. Город затем перешёл под контроль к римлянам, которые переименовали его в Oppidum Novum. В 11 веке нашей эры город заново был отстроен арабскими иммигрантами. В 12-м веке были построены городские стены по повелению Альмохадов. В августе 1578 года в окрестностях города состоялась Битва трёх королей. В 17-м веке султан Мулай Исмаил уничтожил городские стены города. В 1911 году Испания завоевала Северное Марокко и город получил испанское название — Alcazarquivir. В 1956 году городу вернули историческое название Эль-Ксар-эль-Кебир[1].
Географическое положение
Центр города располагается на высоте 24 метра над уровнем моря[2].
Демография
Население города по годам[3]:
1982 | 2004 | 2012 |
---|---|---|
73 541 | 107 380 | 116 513 |
Напишите отзыв о статье "Эль-Ксар-эль-Кебир"
Примечания
- ↑ [looklex.com/e.o/ksar_kebir.htm Ksar el-Kebir] (англ.). Проверено 8 июля 2012. [www.webcitation.org/6BEDz685G Архивировано из первоисточника 7 октября 2012].
- ↑ [www.fallingrain.com/world/MO/57/Ksar_el_Kebir.html Ksar el Kebir, Morocco Page] (англ.). Проверено 8 июля 2012. [www.webcitation.org/6BEDzjdwl Архивировано из первоисточника 7 октября 2012].
- ↑ [world-gazetteer.com/wg.php?x=&men=gpro&lng=en&des=wg&geo=-134&srt=pnan&col=abcdefghinoq&msz=1500&pt=c&va=&geo=450089409 Ksar El Kebir] (англ.). World Gazetteer. Проверено 8 июля 2012. [www.webcitation.org/6BEE0B0se Архивировано из первоисточника 7 октября 2012].
Это заготовка статьи по географии Марокко. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Эль-Ксар-эль-Кебир
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.