Эль-Микдадия
á
|
Для термина этой статьи надо поставить правильное ударение.
|
Город
Показать/скрыть карты
|
Эль-Микдадия (араб. المقدادية) — город в Ираке в провинции Дияла. Расположен в 80 км к северо-востоку от Багдада и в 30 км к северо-востоку от Баакубы, на высоте 54 м над уровнем моря[1]. Население города составляет около 298 000 человек. Большая часть населения представлена арабами, проживают также курды и туркоманы. До 1960-70-х годов основу населения Эль-Микдадии составляли курды-шииты; сейчас численность курдского населения оценивается всего в 3 %.
Город существовал ещё во времена персидской Сасанидской империи, и носил тогда название «Шахрабан» (он до сих пор так называется по-курдски).
Напишите отзыв о статье "Эль-Микдадия"
Примечания
- ↑ [www.fallingrain.com/world/IZ/10/Al_Miqdadiyah.html Al Miqdadiyah, Iraq Page] (англ.). Fallingrain Global Gazetteer. Проверено 5 января 2014.
|
Это заготовка статьи по географии Ирака. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Эль-Микдадия
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
