Эль-Мукалла

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Город
Эль-Мукалла
المكلا
Страна
Йемен
Мухафаза
Координаты
Основан
Население
176 942 человек (2006)
Часовой пояс
К:Населённые пункты, основанные в 1035 году

Эль-Мукалла (араб. المكلا‎ — 'Al Mukallā) (англ. Al-Mukalla), город и морской порт Йемена на берегу Аденского залива. Эль-Мукалла — административный центр и порт мухафазы Хадрамаут.





Содержание

Географическое и административное положение

Город Эль-Мукалла и порт Мукалла расположены в Йемене на берегу Аденского залива. Эль-Мукалла — административный центр и наиболее важный морской порт мухафазы Хадрамаут (наибольшее губернаторство в Южной Аравии). Город Эль-Мукалла расположен в 480-ти километрах (300 миль) восточнее города Аден — столицы бывшего Южного Йемена.

История

Государство Хадрамаут

На рубеже второгопервого тысячелетий до н. э. здесь сформировалось государство Хадрамаут со столицей в Шабве. В IV веке химьяриты завладели государством Хадрамаут и включили его в состав своего царства.

Территория Хадрамаута после прихода арабов

Приход на территорию Хадрамаута арабов привёл к распространению арабского языка и ислама (1-я половина VII века). Хадрамаут был в числе первых районов, где распространилось движение хариджитов (VII—VIII вв.).

В 1035 году основана Мукалла[1] как рыбацкое поселение. До середины XI века эта область входила в состав Омана, а затем в состав йеменских государств. В начале XIX века на территорию Хадрамаута вторглись ваххабиты.

Освоение территории Южного Йемена Британской Ост-Индской компанией началось с захвата в 1832 году порта Аден, в дальнейшем служившего базой на морском пути в Индию. В 1839 году Великобритания приобрела город-порт Аден, так как он являлся важным стратегическим пунктом. С открытием Суэцкого канала значение этого форпоста возросло (Канал открылся для судоходства 17 ноября 1869 года).

Куайти

Куайты (англ. The Qu’aitis) — сыновья Умара бин Авадх эль-Куайти (англ. Umar bin Awadh al Qu’aiti), который стал младшим офицером в вооружённых силах Низам Хайдерабадского государства (англ. Nizam of Hyderabad State) (сейчас в Индии). Сыновья вначале отобрали город Шибам у своих противников Катирисов (англ. Kathiris) правителей султаната Катири в 1858 году. Позднее, в 1866 году, они завоевали Эш-Шихр. С ноября 1866 по май 1867 Эш-Шихр был оккупирован султанатом Катири (англ. Al Kathir). С мая 1867 город Эш-Шихр был отвоёван у Катирисов и стал частью султаната Куайти (англ. Qu’aiti Sultanate). В 1881 году Куайти завоевали Эль-Мукаллу (англ. Al Mukalla), почти полность заменив Катирисов в контроле большего части побережья Аденского залива на территории Хадрамаута (англ. Hadhramaut). 10 ноября 1881 года государства al-Shihr и al-Mukalla были объедеднены и это государство стало называться ash-Shihr Wa´l Mukalla (Quaiti Sultanate of Shir and Mukalla). Город Мукалла становится главным городом султаната аж до 1967 года.

В 1888 году Великобритании удалось установить протекторат над княжеством Куайти (англ. Quaiti Sultanate of Shir and Mukalla).

Куайти и протекторат Великобритании

В 1888 году Великобритании удалось установить протекторат над княжеством Куайти — крупнейшим на территории Хадрамаут.

В 1902 году Куайти становятся единым султанатом который становится частью протектората Аден Великобритании и с 1902 года именуется Sultanate of al-Shihr and al-Mukalla (Saltanat al-Shihr wa al-Mukalla al-Qu`aytiyya).

В 1918 году Великобритания установила протекторат над княжеством (султанатом) Катири.

Хадрамаут в составе Восточного протектората Аден

В конце 1930-х годов, после заключения «мира Инграмса», Хадрамаут вошёл в состав Восточного протектората Аден Великобритании. По окончании Второй мировой войны Южный Йемен был административно разделён на западную и восточную часть (Хадрамаут), причём тамошним султанатам была с 1942 года предоставлена почтовая автономия — право на выпуск собственных марок с указанием принадлежности к протекторату Аден.

Федерация арабских княжеств Юга

Обилие дешевых импортных товаров препятствовало развитию местной промышленности, которая была представлена в основном ремесленно-кустарными предприятиями, большинство которых находилось в Адене.[2] Объём продукции предприятий колонии был невелик.[2] За пределами Адена из промышленных предприятий заслуживали внимания лишь небольшая рыбоконсервная фабрика в Мукалле и два хлопкоочистительных завода — в Абьяне и Лахдже.[2]

Под влиянием проводимой Гамалем Абдель Насером политики, направленной против британского колониального господства на Ближнем Востоке, в Адене начало зарождаться антибританское движение, пока ещё не проявляющее себя. Вслед за созданием Объединенной Арабской Республики (сознада в феврале 1958 года), Насер предложил Йемену примкнуть к союзу арабских государств, что поставило под угрозу существование Аденского протектората.

Сознавая к концу 1950-х годов неизбежность ухода из региона, британцы противопоставили этим планам свой план — Британскими властями было принято решение об объединении отдельных южнойеменских княжеств под английской короной. В феврале 1959 года под их патронатом на территории шести княжеств западной части протектората Аден была создана Федерация Арабских Княжеств Юга (в которую вошли 6 княжеств Западного протектората), куда в 1961—1964 годах поэтапно вошли ещё одиннадцать единиц. В 1961 году к ним присоединись ещё 10 княжеств (султанатств). В апреле 1962 года получившееся образование Федерация арабских княжеств (султанатов) Юга было названо Федерацией Южной Аравии (ФЮА)(англ.: Federation of South Arabia). В январе следующего 1963 года ФЮА была слита и с колонией Аден. В 1964 году добавилось ещё одно княжество (султанат).

Протекторат Южной Аравии

Однако на востоке султанаты Катири и Куайти изъявили желание не вступать в Федерацию Южная Аравия, рассчитывая создать прочную экономическую базу и затем заявить о своей независимости. Предложения этим султанатам Хадрамаута присоединиться к федерации были, правда, ими отвергнуты. Нефедерированным решил остаться и султанат Верхняя Яфа. Они формально продолжали быть частями протектората Аден и вошли в Протекторат Южной Аравии (Protectorate of South Arabia) состоял из государств, имевших договор о защите с Великобританией. Протекторат Южной Аравии создан 18 января 1963 года из тех областей Аденского протектората, которые не вошли в Федерацию Южной Аравии. Протекторат Южной Аравии состоял из государств Катири, Махра, Куайти и Вахиди Бир Али, располагавшихся на исторической территории Хадрамаут, и государства Верхняя Яфа, которая была частью Западного Протектората Аден.

Народная Республика Южного Йемена

В 1964 году британским кабинетом министров во главе с Гарольдом Вильсоном всем южноаравийским владениям был обещан уход вооружённого контингента из региона и предоставление независимости к 1968 году при условии сохранения в Адене британской военной базы. Однако затяжная и кровопролитная война, карательные экспедиции британских вооружённых сил против повстанцев марксистских группировок, Национального фронта освобождения (НФО) и Национального фронта освобождения оккупированного Южного Йемена, а также борьба последних между собой и череда терактов всё больше обессмысливали любое дальнейшее военное присутствие Британии и какое бы то ни было её участие в судьбе разделённой страны.

Временное прекращение функционирования Суэцкого канала в ходе Шестидневной войны в 1967 году стало в этом смысле последней каплей. К концу ноября того же года британцы полностью и окончательно оставили Южный Йемен, передав Аден в руки НФО, сосредоточившего к тому времени реальную власть на большей части территории страны.

Федерация Южной Аравии, а также все султанаты востока региона, державшиеся к концу войны только усилиями Великобритании, перестали существовать. Их низложенные правители были изгнаны, больша́я часть служащих прежних режимов подвергнута репрессиям.

17 сентября 1967 года Федерация Южная Аравия была упразднена после того как получила независимость наряду с Протекторатом Южной Аравии став Народной Республикой Южного Йемена 30 ноября 1967 года (30 ноября 1967 года была провозглашена Народная Республика Южного Йемена). Протекторат Южной Аравии распался 30 ноября 1967 года, после чего последовало падение монархий в составлявших его государствах. Территория протектората вошла в новую независимую Народную Республику Южного Йемена. Таким образом вооруженная национально-освободительная борьба народа Южного Йемена привела в 1967 году к освобождению Хадрамаута и включению его в состав независимой Народной Республики Южного Йемена.

Народная Демократическая Республика Йемен

К июню 1969 года в победившем НФО верх взяли лево-радикальные силы, ориентировавшиеся на союз с СССР. Возникла Народно-Демократическая Республика Йемен, в стране появились советские военно-морские базы.

Йеменская Республика

В 1990 году после объединения Северного Йемена и Южного Йемена на условиях Северного Йемена образовалась Йеменская Республика, в составе которой и оказался Хадрамаут.

Захват Мукаллы

2 апреля 2015 года люди Аль-Каиды на Аравийском полуострове (АКАП) ворвались в центральную тюрьму, освободив сотни заключенных, включая двух старших командиров АКАП. Прежде чем взять контроль над президентским дворцом в городе, они напали на центральный банк и захватил 17 миллиардов йеменских риалов и 1 миллион долларов США. Весь город оказался под их контролем согласно их плана создать исламский эмират в более широком регионе Хадрамаут.[3]

24 апреля 2016 года войска саудовской коалиции при поддержке авиации, а также силы верные беглому экс-президенту Мансуру Хади вернули контроль над городом, проведя масштабную спецоперацию. В ходе наступления были убиты более 800 боевиков Аль-Каиды на Аравийском полуострове (АКАП)[4].

Список правителей Эль-Мукаллы

Правители (титул накиб — title Naqib):

  • 1707—1740 Ahmad ibn Salim al-Kasadi
  • 1740—1770 Salim ibn Ahmad al-Kasadi
  • 1770—1800 Salih ibn Salim al-Kasadi
  • 1800 — августа 1842 `Abd al-Rabb ibn Salih al-Kasadi
  • с августа 1842 — 26 апреля 1851 Muhammad ibn `Abd al-Habib al-Kasadi
  • 1851 — 11 мая 1873 Salih ibn Muhammad al-Kasadi
  • 1873 — 10 ноября 1881 `Umar ibn Salih al-Kasadi

С 1881 года начала править династия султанов Куайти.

Описание города Эль-Мукалла

Старый Город Эль-Мукаллы

Город Эль-Мукалла (Al-Mukalla) состоит из Старого и Нового Города. Старый Город расположен ближе к порту. От порта до Старого города расстояние около двух километров. На западной окраине Старого Города ещё с первой половины прошлого века расположился дворец султанов Куайти площадь возле которого получила название Судной площади. Сегодня Старый Город, Дворец и Новый Город слились в один город.

Архитектура Мукаллы представляет собой смесь южноаравийского и Юго-Восточного стилей.[1]

Когда-то вдоль морского залива узкой грядой тянутся белые минареты, дворцы и дома Старого Города эль-Муккалы.[1] Сегодня эти минареты, дворцы, дома отошли, на квартал или на ширину хорошего бульвара с широкой дорогой, вглубь побережья.

Если характеризовать Старый Город Эль-Мукаллы, то можно сказать, что это город коз, мелких лодок и маршрутных мини-автобусов окрашенных в белый цвет с оранжевой или жёлтой полосой и перевозящих пассажиров с открытыми дверями на ходу. На вершинах гор вокруг Старого города стоят старые сторожевые башни. В Новом Городе остаются только маршрутные мини-автобусы и плюс канал с мостами. В мечетях недостатка нет, но это обычное явление для каждого мусульманского города.

Козы Старого Города в Эль-Мукалла

Домашние козы пасутся вдоль дорог на окраинах и на побережье Старого Города эль-Мукаллы. Они едят мусор, бумагу, дерево (ветки и остатки старой мебели, старых дверей и окон), пластиковые пакеты и прочий мусор, так как зелёных насаждений и травы в городе очень мало. В городе есть специально созданные и регулярно поливаемые оазисы из кустов, деревьев и травы, которые либо огорожены от коз, либо расположены в Новом Городе эль-Мукаллы, где коз не содержат. Можно встретить стадо коз пасущихся возле мусорных баков на побережье, возле домов и на крышах сараев. Козы — это одна из достопримечательностей Старого Города.

Сторожевые башни Старого Города

Одним из основных памятников является крепость (сторожевая башня) аль-Гувэйзи (англ. Kasr Alghwayzi), служившая наблюдательным пунктом за дорогой в сторону Эр-Рияда и таможенным постом.[1] Город окружён невысокими горами на вершинах которых от порта и вокруг Старого Города стоят белые сторожевые башни (по-английски — outposts). Сторожевая башня Kasr Alghwayzi является достопримечательностью эль-Мукаллы. Эта башня изображена на старых марках.

<>

Дворец султанов Куайти

Одним из основных памятников является дворец султана Омара Бен Авада аль-Куайти, построенный в конце 20-х годах ХХ века.[1] Дворец расположен на западной окраине Старого Города. Площадь возле дворца получила название Судной площади. Между дворцом и горами вдоль улицы соединяющей Старый и Новый города расположились постройки, среди которых Управление полиции города. Южнее (ближе к Аденскому заливу) дворца проходит улица, ведущая от Старого Города к каменному моту — за мостом эта улица переходит в дорогу на Аден. Новый Город построен к западу от дворца и этот город с двух сторон от канала идущего от залива Аден вглубь побережья. Сегодня Старый Город, Дворец и Новый Город слились в один город.

Новый Город Эль-Мукаллы

Новый Город является продолжением Старого Города и протянулся с двух сторон от канала идущего от залива Аден вглубь побережья. Новый Город также окружён невысокими горами. Кроме маршрутных автобусов в Новом Городе много частных машин и такси. Три моста через канал, два из которых железные синего цвета только для пешеходов, являются визитной карточкой Нового Города.

Флора Эль-Мукаллы

Весьма скудна растительность в окрестностях города, в горах. В порту и по дороге от порта можно было встретить только небольшие дикие кусты у подножия гор.

Почти нет зелёных насаждений в Старом Городе Эль-Мукаллы. Травы почти нет (если не считать оазисы). При въезде в Старый Город Эль-Мукаллы наблюдается только один оазис зелени ограждённый от коз.

В Новом Городе Эль-Мукаллы растительности немного больше — пальмы, кусты, другие деревья и трава сформированы в газоны вдоль канала и у домов.

Цвета улиц Эль-Мукаллы

Белый цвет. Этот цвет превальирует в городе потому, что дома, магазины, культовые здания, сторожевые башни, склады и прочие здания, заборы, стобы и люстры освещения, транспорт в Эль-Мукалле в основном окрашены в белый цвет. Также транспорт (машины, автобусы) имеют преимущественно белый цвет.

Различные оттенки зелёного и синего. Преимущество этих цветов Ислама после белого очевидно. В такие цвета окрашены люстры освещения на шоссе от порта до города окрашены, окна некоторых домов, большинство дверей (синий цвет), мосты через канал (синий цвет), ручные тележки (синий цвет). Также наличие зелёных насаждений, особенно в Новом Городе, увеличивает ощущение, что оттенки синего и зелёного превалируют после белого цвета.

Оранжевый и жёлтый. Пассажирский транспорт Эль-Мукаллы окрашен в белый цвет и помечен полосами оранжевого или жёлтого цвета.

Остальные цвета не сильно выделяются.

Дороги, улицы и транспорт Эль-Мукаллы

Основные дороги и тротуары в городе в очень хорошем состоянии — дороги покрыты асфальтом, а тротуары как правило покрыты плиткой. Узкие улочки между домами не столь ухожены. Движение транспорта правостороннее.

Весь пассажирский транспорт города (а это только большие автобусы и мини-автобусы, частный извоз типа такси) окрашен в белый цвет и помечен оранжевой или жёлтой полосой. Маршрутные автобусы перевозят пассажиров с открытыми дверями на ходу в связи с отсутствием кондиционеров. Большие автобусы поддерживают только загородные маршруты.

В 1977 году закончено строительство дороги из Мукаллы в Аден.

Экономика и торговля

Экономика Эль-Мукаллы

Эль-Мукалла — торговый центр. Из Эль-Мукаллы вывозят сушёную рыбу, табак, кофе, кожсырьё. В Эль-Мукале существует кустарное производство циновок, корзин, сигарет. В Эль-Мукалле находится небольшой завод по обработке рыбы.

Эль-Мукалла имеет важный морской порт в мухафазе Хадрамаут (наибольшей мухафазе в Южной Аравии). Через этот порт в Йемен поступает цемент навалом и нефтепродукты. В порту есть цементная фабрика совместной Омано-Йеменской цементной компании «RAYSUT» — головной офис в Омане. Также у порта находятся нефтяные цистерны к которым идёт трубопровод от одного из причалов порта. Это информация по состоянию на начало 2010 года.

Порт Мукалла

Расположение: Порт Эль-Мукалла расположен восточнее города Эль-Мукалла, около 265 миль к ENE от порта Аден, на северной стороне Аденского залива, близко к слиянию Аденского залива и Аравийского моря. Координаты: широта 14 градусов 31 минут Северная и долгота 49 градусов 09 минут Восточная.

Ещё в середине XX века гавань Эль-Мукалла находлась в черте старого города. В прежние времена на рейде гавани стояли многочисленные самбуки, доставляющие товары из других портовых городов Аравии. Сейчас же Мукалла считается одним из самых современных городов Йемена. Отсюда ближе добираться до архипелага Сокотра,[1] чем с Адена.

Новый порт Мукалла (старая гавань используется для мелких рыбацких лодок) построен на востоке от Старого Города Эль-Мукаллы — всего несколько километров до города.

Порт Мукалла (Mukalla port), согласно морской лоции, способен принимать суда длиной до 150 метров, однако в феврале 2010 года в порт первый раз зашло в порт судно длиной 180 метров без помощи буксиров — цементовоз «Olympic Carrier». На территории порта расположены цементные цистерны и цементная фабрика компании «RAYSUT» (компания Омана и Йемена) для приёма цемента навалом с судов-цементовозов (cement carriers). Цемент, как правило, поставляют с Омана. В порту оборудован причал для приёма нефтепродуктов с танкера и установлены цистерны для нефтепродуктов. Порт также является пристанищем для небольших рыболовных судов. Одновременно порт способен принимать два судна длиной 150 метров (обычно цементовоз и танкер) и десятка два мелких рыболовных судов, которые становятся лагом друг к другу.

Это второй по значению порт юго-восточного берега Аравийского полуострова после порта Аден.[1]

Торговля в городе

По состоянию на начало 2010 года в городе присутствует один магазин в северной части Нового Города (метров 250 после конца канала), который слегка напоминает супермаркет. С большой натяжкой его можно назвать супермаркетом, вернее, это один большой магазин самообслуживания с продовольствием и товарами первой необходимости занимающий только первый этаж в здании. Не все местные жители называют его супермаркетом — многие полагают, что супермаркета в городе нет. В городе также много частных мелких магазинов и несколько небольших базаров.

Местный рыбный рынок удивляет своим разнообразием. Говорят, что в море возле города водится столько всякой рыбы, сколько мерцает звезд на небе.[1] Но дело не в количестве рыбы в море, а в базировании йеменских рыболовных судов и судов рыболовного флота Египта в порту Мукалла (по состоянию на 2010 год).

Демографическое положение и образовательные учреждения

Население города

В послевоенные годы Аден был самым крупным городом Южного Йемена. В 1963 году в нём проживало 99 285 тыс. человек, а вместе с пригородами —250 тыс., в том числе в ШейхОсмане — 29,9 тыс., в ЛитлАдене — 9,3 тыс. человек. Население протекторатов насчитывало примерно 1 млн человек. Самым большим городом после Адена была столица султаната Куайти — Мукалла: 20 тыс. жителей; по нескольку тысяч человек проживало в Сайвуне, Лахдже и некоторых других городах.[5]

В Мукалле живут выходцы из многих соседних стран. Интересно, что до сих пор там существует община поклонников огня — зороастрийцев-парсов.[1] По состоянию на 2010 год население города в большинстве темнокожие (когда-то побережье было под властью африканских государств располагавшихся на территории современных Эфиопии и Сомали), но встречаются и светлокожие арабы.

Население в 2007 году составляло 323 000 жителей.

Дети Эль-Мукаллы

На улице лица местных женщин закрыты, только единицы ходят без паранджи, поэтому судить о красоте местных женщин можно только по красоте девочек. До совершеннолетия лица девочек не закрывают.

Образовательные учреждения в Эль-Мукалле

В Эль-Мукалле находится колледж Медицинского университета Hadhramout.

Эль-Мукалла в филателии

Напишите отзыв о статье "Эль-Мукалла"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [gidtravel.com/country/yemen/Mukalla_dp6879.html Йемен. Исторические, знаменитые, интересные районы. Мукалла.], GID TRAVEL.
  2. 1 2 3 [www.tivolijardim.com/yemen/sotsialno-ekonomicheskoe-razvitie-adena-i-protektoratov Социально-экономическое развитие Адена и протекторатов], TivoliJardin.com.
  3. [www.telegraph.co.uk/news/worldnews/middleeast/yemen/11510765/Al-Qaeda-frees-300-prisoners-in-Yemen-jail-break.html The Thelegraph. >> Al-Qaeda frees 300 prisoners in Yemen jail break. Дата 02.04.2015 года.]
  4. [inforeactor.ru/27951-iemenskie-voennye-unichtozhayut-boevikov-al-kaidy-v-hadramaute Йеменцы вершат жесткую расправу над боевиками в Хадрамауте]
  5. [www.tivolijardim.com/yemen/sotsialniy-oblik-uzhnogo-yemena Социальный облик Южного Йемена], TivoliJardin.com.

Литература

  • Густерин П. В. Города Арабского Востока. — М.: Восток—Запад, 2007. — 352 с. — (Энциклопедический справочник). — 2000 экз. — ISBN 978-5-478-00729-4
  • Густерин П. В. Йеменская Республика и её города. М.: Международные отношения, 2006.
  • Английская Морская Лоция № NP64 «Red Sea and Gulf of Aden Pilot» 2004 года — четвёртое издание.

Отрывок, характеризующий Эль-Мукалла


Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать: