Эль-Файюм

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Эль-Файюм (город)»)
Перейти к: навигация, поиск
Город
Эль-Файюм
араб. الفيوم
Страна
Египет
Мухафаза
Эль-Файюм (мухафаза)
Координаты
Губернатор
Галаль Мустафа
Основан
Прежние названия
Крокодилополь, Арсиноя
Площадь
23,87 км²
Тип климата
пустынный
Официальный язык
Население
315 940[1] человек (2006)
Плотность
13,235 чел./км²
Часовой пояс

Эль-Файю́м[2][3] (араб. الفيوم‎, копт. Ⲫⲓⲟⲙ) — административный центр одноимённой мустафазы в Среднем Египте, расположен в оазисе Эль-Файюм и окружён со всех сторон Ливийской пустыней. С Нилом город связан каналом Юсуф. Население — 306 393 жителя (2005). Основанный в 4000 г. до н. э. этот город — самый древний в Египте и самый старый из всех древних городов мира. Местность известна преимущественно благодаря обнаруженным некогда в здешних краях Фаюмским портретам.

Современное название города происходит от коптского payom, что переводится «озеро» или «море», пришедшее из ранней формы pA y-m с тем же значением, относящимся к Меридову озеру.





История

В Древнем Египте Эль-Файюм был административным центром 21 нома Верхнего Египта. Фараоны 12-й династии часто останавливались в Эль-Файюме, который назывался тогда Шедет, то есть «море». Об этом свидетельствуют раскопанные Флиндерсом Питри остатки храмов и мастаб. В более поздние времена Шедет был известен как Город гадов, или Крокодилополь, покровителем которого был бог Себек с головой крокодила. Курганы к северу от нынешнего города отмечают расположение древнего Крокодилополя, где жители в водах Меридова озера разводили и поклонялись крокодилам[4]. Это озеро было искусственно вырыто ок. 3900 лет назад, в качестве резервуара, наполняемого Нилом. В додинастическую эпоху современная территория Эль-Файюма была заболочена. В правление Аменемхета II и Сенусерта II площадь была осушена каналами и дамбами для возделывания почвы.

Птолемей II Филадельф (309—246 гг. до н. э.) дал городу и всему ному новое благозвучное название в честь своей обожествляемой супруги Арсинои (316—270/268 гг до н. э.)[5]. Находясь под протекторатом Рима город стал частью провинции Аркадия и его называли Арсиноя в Аркадии, чтобы не путать с другими городами.

Здесь находился описанный Геродотом и Страбоном знаменитый Лабиринт, который связывают с именем фараона Аменемхета III из 12 Династии. В Хаваре он выстроил для себя вторую пирамиду, к которой, якобы, вёл лабиринт. В нём было согласно Геродоту 3000 комнат, по Страбону — 1500.

С восточной стороны оазиса находится Эль-Лахун, на месте раскопок которого был обнаружен древний некрополь Среднего Царства и пирамида Сенусерта II.

С приходом Христианства город стал религиозным центром оксиринхской церкви. Сегодня католическая церковь не причисляет город к территории своего влияния[6].

Современный город

В Эль-Файюме есть несколько больших базаров, мечетей, бань и популярный будничный рынок. Вдоль канала Юсуф, протекающего через город, выстроились жилые дома. Через реку переброшены два моста: один трёх-арочный соединяет главную улицу с базаром; другой двух-арочный, над которым возвышается мечеть султана Кайтбея — подарок его супруги, как мамлюкскому правителю в Эль-Файюме. В центре города над каналом работают четыре водяных колеса, которые стали национальным символом провинции Эль-Файюм.

На обширных территориях культивируются кукуруза, хлопок, лён, рис, сахарный тростник, инжир, финики, оливки, виноград, гранат. Также здесь в больших количествах выращивают розы, потому здесь сконцентрировано производство розового масла .

Самая высокая температура в 46 °C была зарегистрирована 13 июня 1965 года; самая низкая 2 °C — 8 января 1966 года[7].

Основные достопримечательности

  • Парящая мечеть, выстроенная в период Оттоманского владычества в Египте.
  • Хавара — древний некрополь в 27 км от города.
  • Эль-Лахун — пирамиды в 4 км от города.
  • Мечеть Кайтбея находится в городе, была построена по приказу супруги мамлюка Кайтбея.
  • Эль-Раян — крупнейшие в Египте водопады в 50 км от города.
  • Вади-аль-Хитан или «Долина китов» — палеонтологические находки окаменелостей китов в окрестностях города, включённые в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Родившиеся в городе

  • Тефта Ташко Кочо (Tefta Tashko-Koço) — известная албанская певица1930-х годов родилась в Файюме.
  • Саадия Гаон — крупнейший галахический авторитет эпохи гаонов, основоположник раввинистической литературы и еврейской рационалистической философии, языковед и поэт. Родился в Файюме и нередко именовался с приставкой эль-Файюми.
  • Себек — египетский бог-крокодил.

Напишите отзыв о статье "Эль-Файюм"

Литература

  • Fakhry, Ahmed (1990): The oases of Egypt.
  • Vivian, Cassandra (2000): The Western Desert of Egypt.
  • Säve-Söderbergh, Torgny (1968): Egyptisk egenart.
  • Carolin Arlt: Das Fayyûm in Hellenismus und Kaiserzeit. Fallstudien zum multikulturellen Leben in der Antike. Harrassowitz, Wiesbaden 2013, ISBN 978-3-447-06925-0.
  • Пауло Коэльо "Алхимик"

См. также

Примечания

  1. [www.citypopulation.de/Egypt-Cities.html?cityid=562 Citypopulation.de ]
  2. Словарь географических названий зарубежных стран / отв. ред. А. М. Комков. — 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Недра, 1986. — С. 446.</span>
  3. Египет // Атлас мира / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 1999 г. ; отв. ред.: Т. Г. Новикова, Т. М. Воробьёва. — 3-е изд., стер., отпеч. в 2002 г. с диапоз. 1999 г. — М. : Роскартография, 2002. — С. 186. — ISBN 5-85120-055-3.</span>
  4. [www.umich.edu/~kelseydb/Exhibits/Karanis83/KaranisExcavation/temple2.html The Temple and the Gods, The Cult of the Crocodile]. Umich.edu (15 января 2013).
  5. Philippe Guillaume. Ptolemy the second Philadelphus and his world. — BRILL, 2008. — 299 с. — ISBN 978-90-0417089-6299.
  6. Annuario Pontificio 2013. — Libreria Editrice Vaticana 2013. — 840 с. — ISBN 978-88-209-9070-1.
  7. [voodooskies.com/weather/egypt/el-fayoum El Fayoum, Egypt]. Voodoo Skies.
  8. </ol>

Ссылки


Отрывок, характеризующий Эль-Файюм

– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.