Женаты… с детьми

Женаты… с детьми
Married… with Children
Жанр	ситуационная комедия
Создатель	Рон Лёвитт Майкл Дж. Мое
В ролях	Эд О'Нилл Кэти Сагал Кристина Эпплгейт Дэвид Фаустино Дэвид Гаррисон Тед МакГинли Аманда Бирс
Страна	США США
Количество сезонов	11
Количество серий	259 + 4 спецсерии
Производство
Хронометраж	22 мин.
Трансляция
Телеканал	Fox Broadcasting Company
На экранах	с 5 апреля 1987 по 9 июня 1997 года
Ссылки
[www.sonypictures.com/tv/shows/marriedwithchildren Сайт]
IMDb	ID 0092400

«Женаты… с детьми» (англ. Married… with Children) — американский комедийный телесериал, сюжет которого разворачивается в Чикаго. С 1987 по 1997 было снято 262 серии. 8 раз номинировался на премию «Эмми» и 7 раз на «Золотой глобус». Сериал демонстрировался в различных странах мира, в том числе и в России.

После успеха сериала в Америке во многих странах появились его адаптации. Так, в России с 2006 года по 2013 год выходил его российский вариант «Счастливы вместе».

Краткое резюме

Сериал рассказывает о жизни продавца обуви по имени Эл Банди.

Эл Банди женат уже много лет (15 лет в первых сериях, 26 в последних), работает продавцом обуви. Он вечно голоден, так как жена Пегги никогда не готовит и вообще не выполняет работу по дому, смотрит целый день ток-шоу и сериалы. У них двое детей: не блещущая умом красотка Келли и сексуально озабоченный Бад (начиная лет с 14-ти).

Всё семейство не любит друг друга. Они постоянно издеваются друг над другом (особенно над Элом). Но несмотря на это они всегда будут оставаться вместе, и их сложнее разлучить, чем кажется. Основные темы сериала — отсутствие денег в доме и отсутствие потенции у Эла, правда многие серии начинаются с отсутствия еды в холодильнике или с выражения недовольства Элом, вызванного обычно толстыми женщинами в его магазине или жизнью/миром в целом. Ещё у них есть соседи: феминистка Марси, банковский работник Стив (впоследствии будет заменен на бывшего агента ЦРУ и жиголо Джеферсона).

Персонажи

Эл Банди

Эл Банди (англ. Al Bundy) (Эд О’Нилл) — глава семьи Банди. Он работает продавцом за мизерную зарплату в магазине женской обуви «Обувь и аксессуары Гарри для современных женщин» в торговом центре «New Market Mall». Эл как правило носит голубую рубашку и серые брюки. В молодости был участником движения хиппи. Он ненавидит женщин, которые достают его каждый день, особенно свою жену Пегги и толстых женщин, которые приходят к нему в магазин. Когда он приходит домой, он начинает свой рассказ со знаменитой фразы «сегодня в магазин пришла толстуха». Эл также ненавидит родственников своей жены и французов. Помимо этого он ненавидит заниматься сексом с Пегги, но в то же время никогда не изменял ей (и никогда не будет). С другой стороны, он любит пить пиво, засунув правую руку в брюки, и смотреть спорт по телевизору. Он любит сидеть в туалете подолгу и часто упоминает самый приятный момент его жизни: чемпионат по американскому футболу в средней школе, в котором он занёс 4 тачдауна в одной игре. Является капитаном любительской команды игроков в боулинг. Эл принимает душ очень редко, любит отдохнуть на диване и отказывается обнимать кого-либо. Он редко ест, так как его жена никогда не готовит. Он бьет бойфрендов Келли, если считает это необходимым. Эл также основал общество «Нет женщинам». Его любимый журнал — «Большие сиськи», а любимая фраза «let’s rock!». Эл ездит на старом автомобиле Dodge Dart, что является постоянным предметом для шуток (однако, в некоторых эпизодах это Plymouth Duster) .

Маргарет «Пегги» Банди

Маргарет «Пегги» Банди (англ. Margaret «Peggy» Bundy) (Кэти Сагал) — жена Эла и очень ленивая женщина. Она отказывается готовить еду для семьи и убирать дом. Она также предпочитает покупать новую одежду, вместо стирки старой, и даже не задумывается о том, чтобы устроиться на работу. В течение дня она любит смотреть ток-шоу, сидя на любимом диване, и тоннами ест конфеты (при этом почему-то не толстеет). Её любимое ТВ-шоу — это «Шоу Опры Уинфри», также она любит передачи в стиле «магазин на диване». Пегги обычно следует ужасно безвкусной моде, носит лосины и танкетки, но это отличает её от остальных. В отличие от Эла, она любит заниматься сексом с супругом, но при этом постоянно жалуется на качество и продолжительность полового акта. Она все ещё привлекает красивых молодых мужчин, но так же, как Эл, никогда не обманывает своего партнера. Правда частенько заглядывает в стрип-клуб, где оставляет весьма немалые для их семейного бюджета суммы. Вообще, Пегги очень любит тратить деньги, и очень часто это траты, не согласованные с мужем. Удивительно то, что несмотря на её нежелание готовить и убирать, дети вполне ухожены, да и муж никогда не появляется в кадре в мятой рубашке. Её девичья фамилия — Уэнкер. Её семья происходит из вымышленного округа Винкер в штате Висконсин, где, как говорит Эл, «каждый житель-родственник».

Келли Банди

Келли Банди (англ. Kelly Bundy) (Кристина Эпплгэйт) — дочь Пегги и Эла. Она не очень умна. Посещает школу только ради того, чтобы общаться с друзьями. Келли постоянно путает значения слов, и это является одним из самых забавных моментов сериала. Её брат Бад часто пользуется своим превосходством над ней из-за её невежества. У Келли много бойфрендов, иногда одновременно сразу несколько. По ходу сериала ей каким-то образом удалось окончить среднюю школу. После школы она работает моделью, «Верминатором» — героиней рекламы по уничтожению насекомых — а также долгое время официанткой. Она также брала уроки актёрского мастерства. Она живёт с родителями на протяжении всего сериала без каких-либо планов начать самостоятельную жизнь.

Бад Банди

Бадрик «Бад» Франклин Банди (англ. Budrick "Bud" Franklin Bundy) (Дэвид Фаустино) — умный сын в семье Банди. Его имя ему дал Эл, в честь своего любимого пива «Бадвайзер» (в народе именуемого «Бад»). На протяжении всего сериала он хорошо учится и после школы поступает в Университет Трумейн. Хотя Бад одержим сексом, с девушками у него ничего не получается. Поэтому у него есть надувная кукла Айсис, которую он прячет в своей комнате, и его семья постоянно дразнит его на тему его жалкой половой жизни. У Бада нет ни настоящих друзей, ни нормальной работы.

Марси Роадс/Д’арси

Марси Роадс/Д’Арси (англ. Marcy Rhoades D’Arcy) (Аманда Бирс) — соседка Банди. Она феминистка и властная женщина. Эл часто дразнит её из-за плоской груди и называет её «курицей». Почти во всех сезонах сериала её часто принимают за мальчика из-за короткой стрижки. Марси всегда политически корректна и постоянно борется за права женщин: то за толстых женщин, то за беременных или некрасивых. У неё часто проявляются садистские чувства по отношению к людям, которые причинили ей вред. Марси — банковский работник и работает сначала в Главном банке Чикаго, а затем в Национальном банке Киото. У неё всегда есть деньги на модные немецкие автомобили, и она необузданна в сексе.

Стив Роадс

Стивен Бартоломью Роадс (англ. Steven Bartholomew Rhoades) (Дэвид Гаррисон) — первый муж Марси. Стив всегда находится между хорошим влиянием Марси и плохим влиянием Эла. Во втором сезоне сериала Стив работает в банке, однако в четвёртом сезоне он теряет работу, а затем бросает Марси, отправившись защищать дикую природу (хотя на самом деле он одержим деньгами). После повторного замужества Марси Стив появляется в сериале ещё четыре раза, и тогда кажется, что Марси все ещё любит его.

Джефферсон Д’Арси

Джефферсон Милхауз Д’Арси (англ. Jefferson Milhouse D'Arcy) (Тед Макгинли) — второй муж Марси. Марси случайно выходит за него замуж в пятом сезоне и остается с ним до конца сериала. Джефферсон — типичный жиголо, который сидит дома целый день, и тратит деньги Марси. Джефферсон метросексуал и поэтому тщательно ухаживает за своей внешностью и иногда напоминает женщину своей слабохарактерностью и неспособностью сделать что-то самому. Марси пытается отправить его работать, но быстро отказывается от этой затеи, так как Джефферсон на любой работе привлекает слишком много женщин. Лишь иногда он зарабатывает деньги на сомнительных работах, на фондовом рынке или в других непонятных местах. В одной из серий стало известно, что Джефферсон был агентом ЦРУ и сидел в тюрьме до того, как встретил Марси.

Второстепенные персонажи

Бак и Лаки

Бак (англ. Buck) — первый пёс в семье Банди. В сериале можно услышать мысли Бака о семье Банди и мире вокруг него. Бак умирает в десятом сезоне, и его душа перевоплощается в новую собаку Банди — Лаки (англ. Lucky). Бак и Лаки вечно голодные, так как Банди не особо заботятся о них.

Седьмой

Седьмой (англ. Seven) (Шэйн Свит) — сын родственников Пегги, которые приезжают погостить и просто оставляют ребёнка. Его странное имя объясняется тем, что он седьмой ребёнок у своих нерадивых родителей (на самом деле шестой, у его отца проблемы со счетом) . Вскоре стало ясно, что поклонникам сериала не нравится этот герой, после чего Седьмой таинственно исчез из кадра.

Гэри

Гэри (англ. Gary) (Джанет Кэролл) — хозяйка магазина, где работает Эл. Она успешная бизнес-леди. Пока Гэри не показала своё лицо, все считали, что владелец магазина — мужчина. Гэри презирает таких мужчин как Эл и его напарники, и периодически увольняет Эла в самый неподходящий момент. В одной из серий она начинает встречаться с Бадом.

Грифф

Грифф (англ. Griff) (Гарольд Сильвестр) — напарник Эла в обувном магазине. Он разведён, жена отобрала у него все имущество и даже фамилию, поэтому он просто Грифф. Грифф является членом общества «Нет женщинам». Он левша, водит Гео Метро и фанатеет от Пэм Гриер.

Эмбер

Эмбер (англ. Amber) (Джульет Тэблэк) — племянница Марси. Мать Эмбер отсылает её пожить у Марси, чтобы избавить от дурного влияния Лос-анджелесских кварталов. Бад постоянно пытается затащить её в постель, но только один раз ему это удаётся. После девятого сезона Эмбер исчезает из сериала.

Боб Руни

Боб Руни (англ. Bob Rooney) (Эд Белл) — выполняет роль казначея в обществе «Нет женщинам». Он мясник и женат на Луизе. Он учился вместе с Элом в школе Полк и играл с ним в одной футбольной команде.

Айк

Айк (англ. Ike) (Том Макклейстер) состоит в обществе «Нет женщинам» и женат на некой Френни. Айк ведет бурную половую жизнь — в сериале упоминалась его бисексуальность и извращенные наклонности.

Офицер Дэн

Дэн (англ. Dan) (Дэн Таллис-младший) — работает в полиции и посещает дом Банди несколько раз во время службы. Дэн присоединяется к обществу «Нет женщинам», чтобы бороться за телешоу «Папа-психопат».

Заставка

Заставка сериала начинается с показа запуска Букингемского фонтана в Грант-Парке. Далее показывается вид с птичьего полёта на автостраду Lake Shore Drive, а также несколько кадров обзора города, после чего появляется заголовок сериала и далее уже представляют основных актёров. Начиная с 4-го сезона, сцены с автострадой из заставки были убраны, а название сериала появлялось из струи фонтана.

Критика

Консервативная общественная организация Parents Television Council поставила ситком на первое место в списке 10 худших семейных шоу 1996—1997 годов за «грубые шутки и туалетный юмор».

См. также

• Счастливы вместе (телесериал)
• Несчастливы вместе

Ссылки

• [www.fernsehserien.de/index.php?serie=3671#2 Eine schrecklich nette Familie]  (нем.)
• [www.bundyology.com www.bundyology.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Женаты… с детьми

– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».