Фостер, Эл
Поделись знанием:
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.
Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
(перенаправлено с «Эл Фостер»)
| Эл Фостер Al Foster | |
 Эл Фостер в Триесте, Италия, 2007 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Имя при рождении |
Элоизиус Фостер |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Годы активности |
1960-е — настоящее время |
| Страна | |
| Профессии | |
| Инструменты | |
| Жанры | |
| Сотрудничество | |
| Лейблы |
Laika Records, Jazz Eyes, Plus Loin |
Элои́зиус «Эл» Фо́стер (англ. Aloysius “Al” Foster; род. 18 января 1943, Ричмонд, Виргиния, США) — американский джазовый барабанщик, прославился высокой техникой игры и динамичными, экспансивными барабанными соло, обеспечив себе, таким образом, репутацию одного из ведущих барабанщиков поколения пост-бибопа среди музыкантов.
Сотрудничал со многими джазовыми музыкантами, в том числе, с Сонни Роллинзом, Фредди Хаббардом, Джоном Скофилдом, Стэном Гетцом, Херби Хэнкоком, израильским пианистом Леонидом Пташкой, а также Майлсом Дейвисом, который и открыл миру талант Фостера, пригласив его в свой биг-бэнд.
Содержание
Биография
Эл Фостер родился 18 января 1943 в Ричмонде, Виргиния, в музыкальной семье: его отец и дядя были барабанщиками. Через некоторое время Фостеры переехали в Нью-Йорк и стали жить недалеко от западного Гарлема. Юный Эл с самого детства увлекался музыкой, среди его кумиров были Чик Уэбб, Джо Джонс и Макс Роуч. Первую ударную установку Gretsch[en] ему подарили родители на девятый день рождения.
Творческий дебют Фостера состоялся в 1960 году в ансамбле южноафриканского трубача Хью Масекелы[en], затем Эл играл с Тедом Кёрсоном, Иллинойсом Джеккетом[en], Кэннонболлом Эддерли и Фредди Хаббардом[1], а свой первый альбом The Thing to Do он записал совместно с Блю Митчеллом[en] в 1964 году, однако звёздный час музыканта состоялся позднее[2]. В 1969 году в манхэттэнском клубе Cellar Club Эл отыграл сет с басистом Эрлом Мэем. В тот вечер в клубе присутствовал Майлс Дейвис, который был настолько поражён техникой игры 25-летнего барабанщика, что пригласил Фостера к себе в оркестр в качестве замены ударнику Джеку Деджоннету[en], который на тот момент покидал группу. Фостер принимал участие в записи альбомов Дейвиса на протяжении 13-ти лет с 1972 по 1985 год, первым совместным альбомом стал Big Fun, а завершила период сотрудничества пластинка You’re Under Arrest[3].
Помимо музыки Эла Фостера и Майлса Дейвиса связывала крепкая дружба. Фостер был одним из немногих, кто общался с Майлсом и поддерживал его в самый кризисный период жизни, когда из-за болезни, вызванной наркотической зависимостью, он на шесть лет оставил музыку[3].
|
Ближе всех мне был Эл Фостер. По-настоящему одухотворенный парень, с ним было хорошо. Именно Эл держал меня в курсе музыкальной жизни в те годы, когда я не играл. Я разговаривал с ним тогда почти каждый день. И доверял ему абсолютно[4]. | 
|
После ухода из биг-бэнда Майлса Дейвиса в 1985 году Эл Фостер сотрудничал с разными музыкантами, а позднее собрал квартет, в состав которого вошли тенор и сопрано-саксофонист из Израиля Эли Дегибри[en], пианист Адам Бирнбаум и контрабасист Даг Уэйсс, с которыми он в 2008 году выпустил совместный альбом Love, Peace and Jazz![5].
Квартет Фостера много гастролирует, принимает участие в международных фестивалях. Музыканты несколько раз приезжали в Россию, в том числе в рамках фестиваля «Классика и джаз в Царицыно» в Москве[6], а также «Сиб Джаз Фест» в Новосибирске в 2011 году[7].
Дискография
В качестве лидера
- The Night Of The Wolf (1975, Roulette Records)
- Mixed Roots (1978, CBS/Sony)
- Mr Foster (1979, Better Days)
- This Bud’s For You… (1985, Muse Records)
- An Evening With (1987, Red Record)
- Recycling (1993, Jazzline)
- Brandyn (1996, Laika Records)
- A Day In Manhattan (2000, Laika Records)
- Oh! (ScoLoHoFo) (2003, Blue Note Records)
- The Montreal Tapes (Tribute To Joe Henderson) (2003, Verve Records)
- Crossing The Border (2006, Nishville Records)
- Love, Peace and Jazz! Live at the Village Vanguard (2008, JazzEyes)
- The New Morning: The Paris Concert (2008, Inakustik)
- Le Lann/Kikoski/Foster/Weiss (2009, Plus Loin)
В качестве приглашённого музыканта
- On the Corner (1972)
- In Concert: Live at Philharmonic Hall (1973)
- Big Fun (1974)
- Get Up with It (1974)
- Dark Magus (1974)
- Agharta (1975)
- Pangaea (1975)
- The Man with the Horn (1981)
- We Want Miles (1981)
- Star People (1983)
- Decoy (1984)
- You’re Under Arrest (1985)
- Amandla (1989)
- The Thing to Do (Blue Note, 1964)
- Down with It! (Blue Note, 1965)
- Don’t Ask (1979)
- Love at First Sight (1980)
- Here’s to the People (1991)
- Sonny Rollins + 3 (1995)
- Horizon (1979)
- Quartets 4 X 4 (1980)
- It’s About Time (1985)
- New York Reunion (1991)
- McCoy Tyner Plays John Coltrane (1997)
- McCoy Tyner with Stanley Clarke and Al Foster (1998)
С другими музыкантами
- Silver 'n Brass (с Сильвером Хорасом, 1975)
- Dune (с Сэмом Моррисоном, 1976)
- Witches, Goblins, Etc. (с Садиком Хакимом, 1978)
- Everything Must Change (с Джонни Лайтлом, 1978)
- In, Out And Around (с Майком Ноком, 1978)
- Elegie For Bill Evans (с Ричи Бейрахом, 1981)
- So Near, So Far (Musings for Miles) (с Джо Хендерсоном, 1992)
- Pure (с Крисом Портером, 1994)
- Time Well Spent (с Энди Лаверном и Джорджем Мразом, 1994)
- I Remember Miles (с Ширли Хорн, 1998)
- The Montreal Tapes: Tribute to Joe Henderson (с Чарли Хэйденом)
- Israeli Song (с Эли Дегибри, 2010)
- The Doctor is In… and Out (с Юсефом Латифом, 1976)
- Leonid Ptashka & Jazz Friends (с Леонидом Пташкой, 2005).
Напишите отзыв о статье "Фостер, Эл"
Примечания
- ↑ Фейертаг Б. Б. [slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%94%D0%B6%D0%B0%D0%B7.%20XX%20%D0%B2%D0%B5%D0%BA/%D0%A4%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B5%D1%80%20%D0%AD%D0%BB/ Эл Фостер]. [www.webcitation.org/6DGrZ58zE Архивировано из первоисточника 29 декабря 2012].
- ↑ Uncle Dave Lewis. [www.allmusic.com/artist/al-foster-mn0000604137 Al Foster at Allmusic.com] (англ.). allmusic.com. [www.webcitation.org/6DGrZm3Rh Архивировано из первоисточника 29 декабря 2012].
- ↑ 1 2 Косарев, Владимир. [www.interfax.ru/culture/txt.asp?id=71089 Легендарный Эл Фостер снова барабанит в Москве]. Интерфакс (29 марта 2009).
- ↑ Davis, Miles; Troupe, Quincy, 1990.
- ↑ Хаматова, Гульнара. [www.jazz.ru/mag/422/default.htm Как это было в Москве]. Jazz.ru (5 апреля 2009). [www.webcitation.org/6DGraLqxu Архивировано из первоисточника 29 декабря 2012].
- ↑ [classicsandjazz.ru/archives/2011/artists/334/#name Классика и джаз в Царицыно: архив 2011 - артисты]. Classicsandjazz.ru. [www.webcitation.org/6DGrbtiIO Архивировано из первоисточника 29 декабря 2012].
- ↑ Ким Волошин. [journal.jazz.ru/2011/10/31/2nd-sibjazzfest/ Второй новосибирский «Сиб Джаз Фест»: уровень подтверждён]. Jazz.ru (31 октября 2011). [www.webcitation.org/6DGrerwMO Архивировано из первоисточника 29 декабря 2012].
Литература
- Фейертаг Б.Б. Энциклопедический справочник «Джаз. ХХ век». — СПб.: Скифия, 2001. — ISBN 5-94063-018-9.
- Davis, Miles; Troupe, Quincy. [books.google.ru/books?id=xgAVXHhuNYgC&pg=PA173&dq=Miles+Davis+Baker%27s+Keyboard+Lounge&hl=en&ei=jWVITc-lDInE8ASAg-ThCA&sa=X&oi=book_result&ct=result&redir_esc=y#v=onepage&q&f=false Miles: The Autobiography]. — Simon & Schuster, 1990. — ISBN 0-671-72582-3.
Ссылки
- [myspace.com/alfosterquartet Официальная страница Эла Фостера] (англ.) на сайте Myspace
- [www.discogs.com/artist/Al+Foster Эл Фостер] (англ.) на сайте Discogs
-
[youtube.com/watch?v=90wrUly1G0o Al Foster Quartet на фестивале «Классика и Джаз в Царицыно», 12.06.2011]
Отрывок, характеризующий Фостер, Эл
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.
Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
