Эмануэль, Николай Маркович

Николай Маркович Эмануэль
Место рождения:	посёлок Тим, Курская губерния, Российская империя
Место смерти:	Черноголовка, Московская область, РСФСР, СССР
Научная сфера:	химическая физика
Альма-матер:	Ленинградский политехнический институт
Научный руководитель:	Н. Н. Семёнов
Известные ученики:	Е. Б. Бурлакова
Награды и премии:

Никола́й Ма́ркович Эмануэ́ль (18 сентября [1 октября] 1915, пос. Тим — 8 декабря 1984, Черноголовка) — советский физикохимик; являлся одним из ведущих в СССР специалистов в области кинетики и механизма химических реакций. Герой Социалистического Труда (1981), лауреат Ленинской премии (1958) и Государственной премии СССР (1983).

Биография

Николай Маркович родился 1 октября (по старому стилю — 18 сентября) 1915 года в посёлке Тим Курской губернии (ныне Тимского района Курской области) в семье служащих: отец – агроном, мать – статистик.

Трудовую деятельность Эмануэль начал после окончания Ленинградской школы с химическим уклоном и фабзавуча. В 1931 году устроился препаратором лаборатории ионных и электронных преобразователей Ленинградского физико-технического института. Далее поступил учиться на физико-технический факультет Ленинградского политехнического института, где специализировался по кафедре химической физики, которой заведовал член-корреспондент АН СССР С. З. Рогинский. Закончил университет в 1938 г. Одновременно с учебой работал лаборантом в Ленинградском физико-техническом институте в 1933 г. и химиком в Государственном институте высоких давлений с 1936 по 1937 гг.

В 1937 г. Эмануэль был приглашён в лабораторию цепных реакций Института химической физики АН СССР (ИХФ, Ленинград), её руководителем академиком Н.Н.Семеновым. Здесь под его руководством Эмануэль успешно выполнил дипломную работу. В 1938–1941 гг. Эмануэль – младший научный сотрудник, аспирант ИХФ.

Семенов оказал очень большое влияние на формирование молодого ученого. Диссертационная работа Эмануэля была посвящена исследованию кинетики медленной цепной вырожденно-разветвленной реакции окисления сероводорода.Однако, он не успел защитить диссертацию и в 1941 году был призван в Красную Армию в качестве военного техника 2-го ранга. Участвовал в боях на подступах к Ленинграду. В ноябре 1941 года был демобилизован для участия в научных работах по оборонной тематике и вернулся в институт, находившийся в эвакуации в Казани. В 1942 году защитил кандидатскую диссертацию.

В 1944 году Эмануэль продолжал работать в ИХФ, который переехал в Москву. Одновременно с этим Эмануэль с 1944 по 1984 — заведующий кафедры химической кинетики в МГУ, с 1944 года — доцент, с 1950 г. — профессор. В 1949 защитил докторскую диссертацию, которая была посвящена окислению альдегидов в газовой фазе.

В 1958 избран членом-корреспондентом, а в 1966 — академиком АН СССР.

Умер 8 декабря 1984 года в посёлке Черноголовка Московской области. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве (участок № 10).

Вклад в науку

Основные работы Эмануэля посвящены исследованию кинетики химических реакций и биологических процессов, старению и стабилизации полимеров. В частности, он:

• Нашел (1953—1965) оригинальные пути использования реакций окисления углеводородов в нефтехимии.
• Предложил (1956) новый принцип перевода газофазных реакций окисления углеводородов на режимы низкотемпературного жидкофазного окисления, обеспечивающего большие выходы целевых продуктов.
• Разработал (1956—1957) научные основы окисления бутана при температурах и давлениях, близких к критическим, для производства уксусной кислоты, метилэтилкетона, этилацетата.
• Показал возможность использования сопряжённых цепных окислительных реакций для получения оксидов олефинов.
• Проводил (с 1967, совместно с А. Л. Бучаченко) исследования молекулярного разрушения и стабилизации полимеров, предложил методы тестирования эффективности стабилизаторов и количественные критерии стойкости полимеров к различным видам деструкции.
• Применил (1964—1970) кинетические методы в экспериментальной и клинической онкологии для количественного анализа эффективности лечения рака и оценки действия противоопухолевых препаратов.
• Открыл (1976-1978) явление интенсификации свободнорадикальных процессов в опухолях на начальных стадиях их развития.
• Предложил (1975—1979) ряд противоопухолевых препаратов, нашедших практическое применение.
• Изучил роль свободных радикалов при лучевом поражении и обнаружил (1976) защитное действие ингибиторов свободно-радикальных реакций.

Н. М. Эмануэль был избран иностранным членом Академии наук ГДР, Германской академии естествоиспытателей «Леопольдина» (ГДР), Шведской королевской академии наук, Польской академии наук, почетным членом Венгерской академии наук, Научного совета Национального центра научных исследований Кубы, Химического общества США, почетным доктором наук Упсальского (Швеция) и Сегедского (Венгрия) университетов.

Эмануэль создал крупную научную школу по кинетике химических и биологических процессов. Среди его учеников – члены Российской академии наук, около 50 докторов наук.

Научно-организационная деятельность

• Был академиком-секретарем Отделения общей и технической химии (с 1975) и членом Президиума АН СССР.
• Эмануэль был членом 10 редколлегий отечественных и четырех международных журналов, главным редактором журнала «Успехи химии» (1971–1984).
• Был заместителем председателя правления Московского отделения Всесоюзного химического общества им. Д.И.Менделеева (1967–1975), членом Бюро и Исполкома Международного союза теоретической и прикладной химии (ИЮПАК, 1971–1979 гг.), председателем Национального комитета советских химиков (1971–1984).
• Эмануэль вел большую работу по воспитанию и подготовке научных кадров. Написанный им учебник «Курс химической кинетики» (совместно с Д. Г. Кнорре; М.: Высш. шк., 1962) выдержал четыре издания и переведен на иностранные языки.
• С 1968 г. ученый возглавлял объединенный научно-методический совет по химии Министерства высшего и среднего специального образования (Минвуз) СССР и РСФСР. Он проделал большую работу по совершенствованию программ курсов химии, читаемых в системе Минвуза СССР.

Награды

• Эмануэль был удостоен Ленинской (1958) и Государственной премий СССР (1983).
• Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 декабря 1981 года за большие заслуги в развитие химической науки и подготовку научных кадров Эмануэлю Николаю Марковичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и Золотой медали «Серп и молот».
• Награждён орденами Ленина (1975, 1981), Трудового Красного Знамени (1965, 1971), «Знак Почёта» (1956) и медалями СССР.
• Также награждён иностранным орденом Мира и Дружбы (ВНР, 1975) и медалями «Китайско-Советская дружба» (КНР, 1960), «50 лет Коммунистической партии Чехословакии» (ЧССР, 1971).

Память

• В 1985 году была выпущена почтовая марка СССР, посвященная Н. М. Эмануэлю.
• Имя Эмануэля в 1995 году присвоено Институту биохимической физики Российской академии наук.
• На здании Института, а также на здании химического факультета МГУ ему установлены мемориальные доски.
• Учреждена медаль «Памяти академика Н. М. Эмануэля». В соответствии с Положением, эта медаль является научной наградой и присуждается за достижения в области физико-химической биологии, химической кинетики, биотехнологии и биохимической физики в знак высокой общественной оценки на основании конкурса. Начиная с 2007 г., ко дню рождения академика Н. М. Эмануэля (1 октября) медали ежегодно присуждаются двум российским и одному иностранному ученому и двум российским и одной иностранной организации, которые внесли значительный вклад в развитие научных исследований и добились значительных научных и практических результатов в области химической кинетики, физико-химической биологии, биотехнологии и биохимической физики.

См. также

• Институт биохимической физики им. Н. М. Эмануэля РАН
• Кинетика химических реакций

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9159 Эмануэль, Николай Маркович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.chem.msu.su/rus/history/acad/emmanuel.html Николай Маркович Эмануэль]. Биография на сайте химического факультета МГУ
• Эмануэль Николай Маркович — статья из Большой советской энциклопедии.
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52892.ln-ru Профиль Николая Марковича Эмануэля] на официальном сайте РАН
• [www.ras.ru/publishing/rasherald/rasherald_articleinfo.aspx?articleid=3742f93c-e467-48e3-b4af-162a91bd129d Николай Маркович Эмануэль (некролог)] // Вестник АН СССР, 1985, № 2, стр. 83
• Березин И. В., Найдич В. И. [www.ras.ru/publishing/rasherald/rasherald_articleinfo.aspx?articleid=5a06157b-4d83-4ea8-aa02-76b4d7eb8bfa Ученый, учитель, человек. К 70-летию со дня рождения академика Н. М. Эмануэля] // Вестник АН СССР, 1985, № 11, стр. 120

Отрывок, характеризующий Эмануэль, Николай Маркович

Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.