Фойерман, Эмануэль

Эмануэль Фойерман нем. Emanuel Feuermann
Эмануэль Фойерман
Основная информация
Имя при рождении	Эмануэль Файерман
Дата рождения	22 ноября 1902(1902-11-22)
Место рождения	Коломыя
Дата смерти	25 мая 1942(1942-05-25) (39 лет)
Место смерти	Нью-Йорк
Страна	Австро-Венгрия, США
Профессии	виолончелист, педагог
Инструменты	виолончель

Эмануэль Фойерман (нем. Emanuel Feuermann; 22 ноября 1902, Коломыя — 25 мая 1942, Нью-Йорк) — известный виолончелист первой половины XX века.

Биография

Эмануэль Фойерман (Файерман) родился 22 ноября 1902 года в Коломые, входившей в состав Австро-Венгерской империи (сейчас территория Ивано-Франковской области Украины). Ещё ребенком переехал с семьей в Вену. Начал карьеру в раннем возрасте. В 1929 году стал самым молодым профессором в Берлинской высшей школе музыки. В 1933 году, с приходом к власти нацистов, переехал в Лондон. В середине 1930-х годов много гастролировал по миру, некоторое время жил в Цюрихе.

В 1938 году эмигрировал в Палестину, а затем — в США. В Штатах он много работал, преподавал как частным, так и официальным образом (в том числе в Кёртисовском институте музыки), записывает пластинки. Фойерман скончался в возрасте 39 лет из-за осложнений прямо во время хирургического вмешательства, когда ему делали операцию по удалению геморроя.

В память о талантливом музыканте с 2002 года в Берлине проводится Международный конкурс виолончелистов имени Эммануэля Фойермана. За последние годы его организовывали трижды — в 2002, 2006 и 2014 году.

Ссылки

• [www.rachmaninov.ru/deut_2008/rage/luschin.htm Эмануэль Фойерман]

Отрывок, характеризующий Фойерман, Эмануэль

15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.