Эмилии
Эмилии лат. Aemilii | |
Родоначальник: |
Мамерк Эмил |
---|---|
Ветви рода: | |
Подданство | |
Гражданская деятельность | |
Военная деятельность |
полководцы |
Религиозная деятельность |
Эми́лии (лат. Aemilii) — один из старших римских родов (gentes maiores). По традиции ведут род от Мамерка, сына Пифагора (по версии Плутарха — Нумы Помпилия), прозванного за ораторские способности «Aemylos» («Aimilios»). Ветви Эмилиев — Лепиды, Мамерки, Павлы и Скавры.
Список известных Эмилиев
Консулы:
- Луций Эмилий Мамерк — консул 484, 478 и 473 до н. э.
- Тиберий Эмилий Мамерк — консул 470 и 467 до н. э.
- Маний Эмилий Мамерк — консул 410 до н. э.
- Луций Эмилий Мамерцин — консул 366, 363 до н. э.
- Луций Эмилий Мамерцин Привернат — консул 341, 329 + диктатор 335 и 316 до н. э.
- Тиберий Эмилий Мамерцин — консул 339 до н. э.
- Квинт Эмилий Барбула — консул 317, 311 до н. э.
- Марк Эмилий Павел — консул 302 до н. э.
- Марк Эмилий Лепид — консул 285 до н. э.
- Квинт Эмилий Пап — консул 282, 278 до н. э.
- Луций Эмилий Барбула — консул 281 до н. э.
- Марк Эмилий Павел — консул 255 до н. э.
- Марк Эмилий Лепид — консул 232 до н. э.
- Марк Эмилий Барбула — консул 230 до н. э.
- Луций Эмилий Пап — консул 225 до н. э.
- Марк Эмилий Лепид — консул-суффект 221 до н. э.
- Луций Эмилий Павел — консул 219, 216 до н. э.
- Марк Эмилий Лепид — консул 187, 175 до н. э., великий понтифик 180-152 до н. э.
- Луций Эмилий Павел Македонский — консул 182, 168 до н. э.
- Марк Эмилий Лепид — консул 158 до н. э.
- Марк Эмилий Лепид Порцина — консул 137 до н. э.
- Марк Эмилий Лепид — консул 126 до н. э.
- Марк Эмилий Скавр — консул 115 до н. э.
- Марк Эмилий Лепид — консул 78 до н. э.
- Мамерк Эмилий Лепид Ливиан (из рода Ливиев, усыновлён Эмилиями Лепидами) — консул 77 до н. э.
- Маний Эмилий Лепид — консул 66 до н. э.
- Луций Эмилий Лепид Павел — консул 50 до н. э.
- Марк Эмилий Лепид — консул 46 и 42 до н. э., великий понтифик в 44 — 12 до н. э., участник второго триумвирата
- Павел Эмилий Лепид — консул-суффект 34 до н. э.
Двое консулов происходили из Эмилиев, но были усыновлены представителями других родов:
- Публий Корнелий Сципион Эмилиан Африканский — консул 147, 134 до н. э.
- Квинт Фабий Максим Эмилиан — консул 145 до н. э.
Диктаторы:
- Мамерк Эмилий Мамерцин — 437, 434 и 426 до н. э.
- Марк Эмилий Пап — 321 до н. э.
- Марк Эмилий Барбула — один раз в период с 291 по 285 до н. э.
Другие известные Эмилии:
- Мамерк Эмилий Мацерин[1] — военный трибун 438 до н. э.
- Маний Эмилий Мамерцин — военный трибун 405, 403 и 401 до н. э.
- Гай Эмилий Мамерцин — военный трибун 394 и 391 до н. э.
- Луций Эмилий Мамерцин — военный трибун с консульской властью 391[2], 389, 387, 383, 382, 380 и 377 годах до н. э.
- Луций Эмилий Регилл — претор
- Марк Эмилий Скавр — претор
- Марк Эмилий Лепид (муж Друзиллы)
- Эмилия Скавра — падчерица Суллы, вторая жена Помпея Великого
Потомки вольноотпущенников Эмилиев:
- Блоссий Эмилий Драконций — поэт и ритор;
- Эмилий Макр — поэт;
- Эмилий Папиниан — юрист;
- Эмилий Аспер (кон. II в.) — комментатор Теренция, Саллюстия и Виргилия;
- Марк Эмилий Эмилиан (207? — 253) — император, находившийся у власти ок. 3-х месяцев в 253 году.
Напишите отзыв о статье "Эмилии"
Примечания
Литература
- Обнорский Н. П.,. Эмилии // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Это заготовка статьи о древнеримском роде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Отрывок, характеризующий Эмилии
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.