Эммануил Филиберт Савойский, герцог Аостский

Эммануил Филиберт
Emanuele Filiberto Vittorio Eugenio Alberto Genova Giuseppe Maria di Savoia
Род деятельности:	2-й герцог Аостский Маршал Италии
Дата рождения:	13 января 1869(1869-01-13)
Место рождения:	Генуя
Дата смерти:	4 июля 1931(1931-07-04) (62 года)
Место смерти:	Турин
Отец:	Амадей I (король Испании)
Мать:	Мария Виттория Даль Поццо
Супруга:	Елена Орлеанская
Награды и премии:	4 ст.

Эммануил Филиберт (полное имя итал. Emanuele Filiberto Vittorio Eugenio Genova Giuseppe Maria di Savoia; 13 января 1869, Генуя — 4 июля 1931, Турин) — итальянский принц из Савойской династии, 2-й герцог Аостский.

Биография

Эммануил Филиберт был старшим сыном Амедео I, герцога Аостского, бывшего в течение двух лет королём Испании, и его первой жены Марии Виттории даль Поццо. В 1870 году, когда его отец был избран королём Испании, Эммануил стал кронпринцем, что длилось недолго, так как спустя два года Амадей I был вынужден отречься от престола и уехать в Италию. После смерти отца в 1890 году, как старший сын унаследовал от него титул герцога Аостского.

25 июня 1895 в Кингстоне на Темзе (Англия) принц женился на французской принцессе Елене Орлеанской (1871—1951), дочери Луи-Филиппа, графа Парижского. У них было двое сыновей:

• Амедео (1898—1942), 3-й герцог Аостский;
• Аймоне (1900—1948), король Хорватии Томислав II и 4-й герцог Аостский.

Участвовал в Первой мировой войне в качестве командующего третьей итальянской армией. В 1926 году получил от Муссолини звание маршала Италии.

Похоронен на военном кладбище Редипулья.

Награды

• Кавалер Высшего ордена Святого Благовещения
• Кавалер Большого креста Савойского Военного ордена
• Кавалер Большого креста ордена Святых Маврикия и Лазаря
• Кавалер Большого креста ордена Короны Италии
• Кавалер Савойского гражданского ордена
• Кавалер Мальтийского ордена
• Орден Святого Георгия 4-й степени (7 февраля 1917 года)

Ссылки

• [www.firstworldwar.com/bio/aosta.htm Биография]  (англ.)
• [en.wikipedia.org/wiki/Emanuele_Filiberto,_2nd_Duke_of_Aosta Genealogy of the Royal House of Italy]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Эммануил Филиберт Савойский, герцог Аостский

Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.