Энвайронментальная криминология
Энвайронментальная криминология (Экология преступности, Криминология среды) стремится выделить элементы окружающей и городской среды, оказывающие криминогенное воздействие на человека, анализирует степень определённости сознательного поведения человека ими.
Энвайронментальная криминология в отличие от традиционных криминологических теорий не пытается выявить глубинные причины преступности, объяснить почему человек становится преступником. Энвайронментальная криминология сосредотачивает свои исследовательские ресурсы на анализе образцов мотивации, возможностей благоприятствующих преступности, на рассмотрении возможностей обеспечения безопасности и защиты жертв доступных в момент совершения преступления, изучении среды в которой происходят события преступления. Энвайронментальная криминология ограничивает предмет своего изучения временем события правонарушения, в нём выявляются распространенные модели поведения и средовые факторы которые связаны с данными моделями, способны воспрепятствовать или наоборот способствовать намерениям злоумышленника. Энвайронментальная криминология связана с ситуационным подходом в криминологии и анализе преступности.
Содержание
География, топография и экология преступности
География преступности отображает пространственно-территориальную разбивку преступлений по странам, регионам и местностям.
Немецкий криминолог Г. Й. Шнайдер географию преступности дополняет понятиями «экология преступности» и «топография преступности». По его мнению, «экология преступности» охватывает взаимодействие среды, климата, природного ландшафта растительного и животного мира, структуры строительства, с одной стороны, и человеческих переживаний и преступного поведения — с другой. А «топография преступности» сосредотачивается на анализе мест преступления, которые могут быть и внутри зданий, и в квартирах, и магазинах, и в гостиницах, и в больницах; она же может охватывать ещё социально-структурные перспективы места происшествия[1].
Чикагская школа и экология преступности
Крупным явлением в истории социологии преступности является Чикагская школа социологии. Первые социологические и девиантологические исследования в Чикаго начали в 20-е годы XX века сотрудники Чикагского университета под руководством Э. Бёрджесса. Наиболее известные участники этих исследований — К. Шоу, Г. Маккей, Р. Парк, Ф. Трэшер и др.
Чикагская школа известна изучением влияния городской экологии на девиантность[2]. Оно было обусловлено тем, что тогда Чикаго стал «криминальной столицей» США, в нём орудовали многочисленные гангстерские банды.
В результате исследовании были выделены пять концентрических зон (модель концентрических зон города). Чикаго, отличавшихся в масштабах города своими функциями, составом населения, стилем жизни, социальными проблемами (делинквентностью, преступностью, детской смертностью, туберкулезом, психическими расстройствами): центральный деловой и промышленный район, промежуточная зона трущоб, рабочие кварталы, жилые городские кварталы, пригородная зона коттеджей среднего класса. Наиболее криминогенными оказались промежуточные районы между жилыми и деловыми, деловыми и промышленными кварталами [3]. Это объяснялось, в частности, тем, что развивающаяся промышленность и торговля вторглись в зону традиционных жилых застроек. Теперь проживание в этих районах становилось не престижным и нежелательным. Поэтому именно здесь поселялись бедняки и многочисленные иммигранты[2].
Интересно, что аналогичный экологический анализ Балтимора[4] не подтвердил ряд выводов по Чикаго[2].
В последующем экологическая теория криминологии получила распространение в США и некоторых европейских государствах[5].
Энвайронментальный подход
Особенностью энвайронментальной криминологии является изучение правонарушения, преступности и виктимизации в связи с особенностями среды и с учетом того как индивиды и группы организуют собственную активность пространственно. Таким образом выделяются средовые и пространственные факторы преступления.
Энвайронментальный подход в криминологии был применён в 1980-х Паулем и Патрицией Брантингхемами при анализе контекстных факторов и факторов среды влияющих на криминальную активность[6]. Модель включала такие факторы как пространство (география), время, закон, правонарушитель, потерпевший.
В рамках энвайронментального подхода в криминологии исследуется место и время, где и когда произошло преступление. Учитываются способ землепользования, особенности системы движения и перемещения, проектные особенности улицы, повседневная активность и перемещения жертв и правонарушителей.
Напишите отзыв о статье "Энвайронментальная криминология"
Примечания
- ↑ Шнайдер, Г. Й. (Ганс Йоахим). Криминология = Kriminologie / Пер. с нем. Ю. А. Неподаева; Под ред. и с предисл. канд. юрид. наук Л. О. Иванова. — М.: Изд. группа «Прогресс»; Универс, 1994. — 502 с. — ISBN 5010038013. — С. 202—203.
- ↑ 1 2 3 Гилинский Я. ДЕВИАНТОЛОГИЯ: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений». — СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2004. — 520 с. — ISBN 5-94201-320-9. — С. 91-92.
- ↑ Шоу К. Р., Маккей Г. Д. Теоретические выводы из экологического изучения Чикаго // Социология преступности. Современные буржуазные теории: Сборник статей: Перевод с английского / Под ред.: Никифоров Б. С.; Пер.: Никифоров А. С., Яковлев А. М.; Вступ. ст.: Кудрявцев В. Н., Никифоров Б. С. — М.: Прогресс, 1966. — 368 c. — С. 288—298.
- ↑ Ландер Б. Экологический анализ Балтиморы // Социология преступности. Современные буржуазные теории: Сборник статей: Перевод с английского / Под ред.: Никифоров Б. С.; Пер.: Никифоров А. С., Яковлев А. М.; Вступ. ст.: Кудрявцев В. Н., Никифоров Б. С. — М.: Прогресс, 1966. — 368 c. — С. 250—262.
- ↑ Герцензон А. А. История криминологии // Криминология (изд. 2-е, исправл. и доп.). — М., Юридическая литература, 1968. — 472 с. — С. 61.
- ↑ См.: Brantingham, P. J. & Brantingham, P. L. Environmental Criminology. Prospect Heights, IL: Waveland Press, 1991.
Отрывок, характеризующий Энвайронментальная криминология
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
