Алиев, Энвер Алиевич

Энвер Алиев
Род деятельности:	колхозник
Дата рождения:	5 августа 1927(1927-08-05) (96 лет)
Место рождения:	Симферополь, Крымская АССР, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР→Украина Украина→Россия Россия
Отец:	Али Абдулганиев
Мать:	Муневер Тагаева
Дети:	Али Абдулкадыр
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Энвер Алиевич Алиев (род. 1927) — крымскотатарский советский колхозник, депутат Верховного Совета СССР. Герой Социалистического Труда (1973).

Биография

Родился 5 августа 1927 года в Симферополе. Отец — Али Абдулганиев был извозчиком, владел дилижансами, фаэтонами; в 1935 году передал всё имущество Советской власти, став руководителем артели фаэтонщиков, а позже — покрасочной артели. Мать — ­ Муневер Тагаева работала в типографии. В семье было четверо детей, кроме Энвера — сестра и двое младших братьев.

В 1944­ году семью Алиевых депортировали в Узбекистан: сначала в подсобное хозяйство военного завода, затем в совхоз им.Пятилетия Узбекистана Нижнечирчикского района Ташкентской области. До 1955 года Энвер Алиев работал в совхозе простым трактористом, затем, в составе пятерых лучших трактористов, был послан учиться в Ташкент, в техникум «Трудовые резервы» по специальности «механизатор широкого профиля».

В 1958 году в Узбекистане в земледельческих хозяйствах начали организовывать комплексные механизированные звенья и бригады. Энвера назначили бригадиром звена, затем — механизированной комплексной бригады. В его распоряжении было 182 га хлопкового поля, 3 пропашных, 2 транспортных и 1 гусеничный трактор, 3 хлопкоуборочных комбайна и 14 работников. Бригада была переведена на хозрасчёт.

Начиная с 1960-х годов Энвер Алиев неоднократно встречался с первым секретарём ЦК КП Узбекистана Шарафом Рашидовым и заслужил его уважение. Был в составе комиссии Ташкентского обкома партии, которая ежегодно выезжала с проверками состояния хлопковых сельхозугодий по области. Совхоз им.Пятилетия Узбекистана, в котором он работал, был на особом счету, в первую очередь снабжался новой техникой, горючим и т.д. На ВДНХ продукция совхоза заработала золотую, серебряную, две бронзовые медали.

В 1987 году вышел на пенсию, стал персональным пенсионером республиканского значения. В апреле 1990 года переехал с семьёй на родину в Крым, поселившись в себе Первомайском Симферопольского района.

Депутат Совета Национальностей Верховного Совета СССР 8-10 созыва (1970—1984) от Янгиюльского избирательного округа № 131 Узбекской ССР. Член Комиссии по транспорту и связи Совета Национальностей. Как депутат, принимал участие в различных правительственных приемах - в частности, встречал генерального секретаря ЦК КПСС Горбачёва, когда тот приехал в Ташкент перед своим визитом в Индию. Неоднократно выступал на телевидении, давал интервью о хлопководстве и своей работе. В 1973 году, когда инициативная группа крымских татар направила в Москву письмо с требованием восстановить свой народ в правах, передал его в Секретариат ЦК КПСС. Позже защищал право крымских татар на возвращение перед руководством КП Узбекистана.

Депутат Верховного Совета Узбекской ССР, член Президиума Верховного Совета Узбекской ССР. Член КПСС с 1966 года; делегат XXVI съезда КПСС.

Награды

• Герой Социалистического Труда (1973);
• два ордена Ленина (1973 и ?);
• Медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» (1970);
• другие медали;
• Почётная грамота Президиума Верховного Совета Узбекской ССР (1965)

Источники

• Депутаты Верховного Совета СССР. 9 созыв. Издание Президиума Верховного Совета СССР. — М., 1974. — 550 с.
• [www.milli-firka.org/content/DBAGAKHJ/title/%D0%96%D0%B8%D0%BB-%D0%B8-%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D1%82%D0%B0%D0%BB/action/print Жил и работал на благо Родины. Статья в газете «Милли Фирка»]

Отрывок, характеризующий Алиев, Энвер Алиевич

– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.