Мамедов, Энвер Назимович

Энвер Назимович Мамедов

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Энвер Назимович Мамедов (15 августа 1923) — советский дипломат и журналист.

Родился 15 августа 1923 года в Баку в семье преподавателя. Отец, Мамедов Назим Рауфович, был преподавателем. Он был арестован и погиб в тюрьме в 1949 году. Реабилитирован (посмертно). Мать, Ольга Алексеевна Иванова, работала машинисткой, делопроизводителем.

По окончании 7-го класса Энвер Мамедов работал помощником слесаря. Окончив среднюю школу, был принят курсантом в июне 1941 года в авиационное училище. Был отчислен из-за травмы.

Вернулся в Баку и был направлен слушателем на курсы военных переводчиков Разведуправления Генерального штаба РККА. Участник Великой Отечественной войны. В 1943 году уволен из армии и направлен на работу в Народный комиссариат иностранных дел СССР. В 1944—1945 годах работал пресс-атташе советского посольства в Италии. Участвовал в Нюрнбергском процессе в составе советской части международного трибунала.

В системе МИД СССР проработал на различных должностях до февраля 1950 года. В 1953 году окончил Первый московский государственный институт иностранных языков.

До 1956 года — главный редактор Главной редакции вещания на США, Англию и Латинскую Америку.

В 1956 году вернулся в МИД, до 1959 года — советник-посланник посольства СССР в Вашингтоне. Главный редактор журнала «USSR».

С 1959 по 1960 годы — главный редактор, первый заместитель председателя Совинформбюро.

В 1961 году назначен первым заместителем председателя Агентства печати «Новости» (АПН), политобозреватель АПН.

С 1962 по 1985 год — первый заместитель председателя Гостелерадио.

С 1986 по 1992 год — политобозреватель АПН, советник, консультант РИА-радио.

В настоящее время — советник главного редактора РАМИ «РИА Новости»

Владеет английским, немецким, итальянским и французским языками.

Награждён семью орденами, десятью медалями.

Сын, Георгий Энверович Мамедов — карьерный дипломат в ранге Чрезвычайного и полномочного посла Российской Федерации.

Ссылки

• [ria.ru/society/20080815/150398785.html Сагалаев: вся невероятная биография Энвера Мамедова — это приключения]
• [www.1tv.ru/owa/win/ort6_videopage.bigcontent?p_topic_id=126519&sender=news&s1=2 85 лет исполнилось мэтру советского телевидения Энверу Назимовичу Мамедову]
• [ria.ru/society/20080815/150411079.html Валентин Фалин: вклад Энвера Мамедова в развитие радиовещания неоценим]
• [ria.ru/photolents/20080815/150319438.html Энвер Мамедов отмечает юбилей. Фотолента]
• [ria.ru/analytics/20051103/41979938.html Энвер Мамедов: «Я провёл Паулюса через посты американской армии»]
• Владимир Степанюк. [tvmuseum.ru/catalog.asp?ob_no=11284 Вехи истории главной редакции информации ЦТ]
• [www.1tv.ru/news/polit/30371 85 лет Энверу Мамедову. Это благодаря ему мы смотрим Штирлица и «Иронию судьбы»]
• [ria.ru/video/20080815/150392568.html Эдуард Сагалаев: С руководством СССР Мамедов говорил без преклонения]
• [ria.ru/society/20080815/150398288.html Григорий Шевелёв: Энвер Мамедов всегда защищал людей, с которыми работал]
• [www.novosti.az/newsoline/20080815/42440481.html Энвер Мамедов: война и наша Победа — самые значимые для меня события]
• [world-war.ru/nyurnberg-vynes-prigovor-fashizmu/ Нюрнберг вынес приговор фашизму]
• [www.vesti.ru/doc.html?id=201441&photo_id=262687&p=1&fr=0 Фантастический человек с невероятной биографией]
• Егоров В. В. [evartist.narod.ru/text3/63.htm Телевидение: Страницы истории. Глава IV. Взгляд по верхам… телевидения]

Отрывок, характеризующий Мамедов, Энвер Назимович

«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]