Ходжай, Энвер

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Энвер Ходжай»)
Перейти к: навигация, поиск
Энвер Ходжай
Enver Hoxhaj<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр иностранных дел Республики Косово
22 февраля 2011 года — 12 декабря 2014 года
Предшественник: Скендер Хисени
 
Рождение: 1969(1969)
Сува-Река, Социалистический автономный край Косово, СФРЮ
Партия: Демократическая партия
Образование: Университет Приштины

Энвер Ходжай (алб. Enver Hoxhaj; род. 1969, Сува-Река) — министр иностранных дел Республики Косово и член Ассамблеи Косово.





Биография

Образование

В 1993 году окончил факультет истории Университета Приштины. Аспирант в Венском университете, изучал курсы по истории и политики. После длительного периода исследований между 1994 и 2000 в университетах Вены, Берлина, Мюнхена, Рима, Болоньи, Флоренции и Париже, он успешно защитил докторскую диссертацию.

Он свободно владеет английским, немецким и сербохорватским языками.

Карьера

Ходжай был профессором в Университете Приштины. Работал в WUS Австрии и основал косовский Научно-исследовательский институт документации. В марте 2004 года вступил в Демократическую партию Косова. Он был министром образования, науки и технологий Косово. Возглавляет Комитет Ассамблеи Косово по вопросам образования, науки, техники, культуры, молодежи и спорта. С 22 февраля 2011 года, Ходжай является министром иностранных дел Республики Косово.

Личная жизнь

Женат, имеет двоих детей.

Напишите отзыв о статье "Ходжай, Энвер"

Ссылки

  • [enverhoxhaj.net/ Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Ходжай, Энвер

Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.