Энгель, Эрих

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эрих Энгель
нем. Erich Engel
Имя при рождении:

нем. Erich Gustav Otto

Дата рождения:

14 февраля 1891(1891-02-14)

Место рождения:

Гамбург

Дата смерти:

10 мая 1966(1966-05-10) (75 лет)

Место смерти:

Берлин

Профессия:

актёр, театральный режиссёр, кинорежиссёр

Гражданство:

Германская империя Германская империя
Веймарская республика Веймарская республика
ГДР ГДР

Годы активности:

1918 - 1966

Театр:

Берлинер ансамбль

Награды:
IMDb:

ID 0257068

Эрих Густав Отто Энгель (нем. Erich Gustav Otto Engel; 14 февраля 1891, Гамбург — 10 мая 1966, Берлин) — немецкий режиссёр и театральный деятель, близкий друг Бертольта Брехта; один из крупнейших режиссёров Веймарской республики, Энгель был и одним из лучших интерпретаторов драматургии Брехта на немецкой сцене, как в довоенные, так и в послевоенные годы.





Биография

Эрих Энгель окончил в 1910 году театральную школу Л. Меснера в Гамбурге[1]; театральную карьеру начинал там же как актёр, затем служил в берлинском «Маленьком театре под липами». В 1917—1918 годах Энгель заведовал литературной частью гамбургского «Шаушпильхауза», в 1918 году в мюнхенском «Каммершпиле» дебютировал в качестве режиссёра. Известность принесли ему поставленные «Каммершпиле», где он работал до 1922 года, антимилитаристские пьесы экспрессионистов — Г. Кайзера и Э. Толлера[2].

В 1922—1924 годах Энгель был главным режиссёром мюнхенского Государственного театра, где поставил несколько шекспировских пьес: «Мера за меру», «Макбет», «Юлий Цезарь». Здесь же состоялось его знакомство с Бертольтом Брехтом, — в 1923 году Энгель поставил в мюнхенском Резиденцтеатре его пьесу «В чаще городов»[2][3].

В 1924 году Энгель окончательно поселился в Берлине, был постоянным режиссёром Немецкого театра, ставил спектакли на других столичных сценах. Наряду с Бертольтом Брехтом и Эрвином Пискатором Энгель стал практиком и теоретиком «эпического театра»; осуществлённую им в 1925 году в Берлине постановку шекспировского «Кориолана» Брехт назвал для эпического театра «решающе важной». Энгель был и одним из самых значительных сценических интерпретаторов драматургии Брехта, — в 1928 году сенсационный успех имела поставленная им в берлинском Театре на Шиффбауэрдамм «Трёхгрошовая опера»[2]. Леонгард Франк, чью пьесу «Карл и Анна» Энгель поставил годом позже, отозвался о нём как об «особенно чутком» режиссёре[4]

После прихода нацистов к власти в 1933 году Энгель остался в Германии и продолжал работать в театре, но ставил исключительно классическую драматургию.

После окончания Второй мировой войны режиссёр в 1945—1947 годах был интендантом мюнхенского театра «Каммершпиле», с 1947-го работал на киностудии DEFA[3], а в 1948 году, после возвращения из эмиграции Брехта, принял участие в создании театра «Берлинер ансамбль», открывшегося в январе 1949 года спектаклем «Мамаша Кураж и её дети» по пьесе Брехта — совместной постановкой Энгеля и автора[5]. В «Берлинер ансамбль» Энгель поставил ряд спектаклей, в том числе совместно с Брехтом «Господин Пунтила и его слуга Матти» (1949) и «Жизнь Галилея» — спектакль, удостоенный в 1957 году Национальной премии[2]. После смерти Брехта в 1956 году Энгель в течение десяти лет был художественным руководителем театра (при интендантстве Елены Вайгель)[3].

В 1930 году фильмом «Убийца Дмитрий Карамазов» Энгель дебютировал в качестве кинорежиссёра. Среди немногочисленных снятых им кинофильмов преобладают лёгкие комедии. Крупного успеха в области кино Энгель добился, сняв в 1949 году фильм «Дело Блюма».

Творчество

Театральные постановки

Театр «Каммершпиле», Мюнхен (1918—1922)
Немецкий театр
Театр на Шифбауэрдам
Берлинер ансамбль
В других театрах
  • 1923 — «В чаще городов» Б. Брехта. Художник Каспар Неер — Резиденцтеатр, Мюнхен
  • 1925 — «Кориолан» У. Шекспира — «Лессинг-театр», Берлин
  • 1928 — «Человек есть человек» Б. Брехта. Художник Каспар Неер — «Фолькобюне», Берлин
  • 1929 — «Карл и Анна» Л. Франка — Государственный театр («Шаушпильхауз»), Берлин

Фильмография

  • 1922 — Мистерии одной парикмахерской / Mysterien eines Frisiersalons (Германия)
  • 1930 — Убийца Дмитрий Карамазов / Der Mörder Dimitri Karamasoff (Германия)
  • 1935 — Пигмалион / Pygmalion (Германия)
  • 1939 — Отель «Захер» / Hotel Sacher
  • 1940 — Наша фройляйн доктор / Unser Fräulein Doktor
  • 1948 — Дело Блюма / Affaire Blum (Германия)
  • 1949 — Бобровая шуба / Der Biberpelz (ГДР)
  • 1958 — Эскадрилья «Летучая мышь» / Geschwader Fledermaus (ГДР)

Награды

  • Национальная премия ГДР (1949, 1957) — за спектакли «Мамаша Кураж и её дети» и «Жизнь Галилея» в театре «Берлинер ансамбль»

Напишите отзыв о статье "Энгель, Эрих"

Примечания

  1. Энгель Эрих // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
  2. 1 2 3 4 [www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Teatr/_267.php Энгель, Эрих] // Театральная энциклопедия (под ред. П. А. Маркова). — М.: Советская энциклопедия, 1961—1965. — Т. 5.
  3. 1 2 3 Renate Rätz [bundesstiftung-aufarbeitung.de/wer-war-wer-in-der-ddr-%2363%3B-1424.html?ID=721 Engel, Erich] // Wer war wer in der DDR?. — Berlin: Ch. Links, 2010. — Т. 1. — ISBN 978-3-86153-561-4..
  4. Leonhard Frank. Links wo das Herz ist. — Berlin: Aufbau-Verlag, 1972. — С. 223.
  5. [www.booksite.ru/fulltext/the/ate/theater/tom1/19.htm Берлинер ансамбль] // Театральная энциклопедия (под ред. С. С. Мокульского). — М.: Советская энциклопедия, 1961—1965. — Т. 1.
  6. </ol>

Ссылки

Отрывок, характеризующий Энгель, Эрих

Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.