Эндель, Август

Август Эндель (нем. August Endell, род. 12 апреля 1871 г. Берлин — ум. 15 апреля 1925 г. Берлин) — немецкий архитектор стиля модерн (нем. Jugendstil, югендштиль).

Жизнь и творчество

Известность к А.Энделю пришла в первую очередь как к создателю богато украшенного цветным стеклом фасада фотоателье Эльвира в Мюнхене (1896—1897). Впрочем, в 1937 году «югендштильный» дракон на здании работы Энделя был национал-социалистами разбит, а само здание в 1944 было разрушено бомбардировкой.

В 1901 году Эндель возвращается в Берлин, где строит как здания государственных учреждений, так и жилые дома. Весной 1901 по его экспрессионистскому проекту на Кёпеникштрассе возводится здание Пёстрого театра (Bunte Theater, во время войны разрушен). В 1905—1906 годах архитектор возводит на берлинской Розенталер-штрассе, по заказу виноторговца Вильгельма Нёймана, украшенный фасадом из цветного стекла в стиле модерн, замечательный Эндельской Двор (Endell’schen Hof). В настоящее время здесь находится варьете Хамелеон. В 2004—2005 по указанию берлинских властей в Хамелеоне были проведены реставрационные работы, вернувшие зданию первоначальный вид — каким он был создан по замыслу Энделя.

В 1911—1912 годах архитектор проектирует и строит ипподром в берлинском районе Мариендорф. С 1918 года А.Эндель становится директором Государственной Академии искусств и ремёсел в Бреслау.

А.Эндель был известен также как издатель художественного журнала Пан. В своих многочисленных статьях по культурологии и психологии искусства он формулирует своё видение культуры — в общем смысле и архитектуры — в частности в наступающем ХХ столетии (книга Красота большого города («Die Schönheit der großen Stadt»), 1908, и другие).

Литература

• Klaus Reichel: Vom Jugendstil zur Sachlichkeit, August Endell, 1871—1925. Hochschulschrift, Bochum 1974, o. ISBN. (Dissertation; Universität Bochum, Abteilung für Geschichtswissenschaft; 1974)
• Jürg Mathes (Hrsg.): Theorie des literarischen Jugendstils. Reclam, Stuttgart 1984, ISBN 3-15-008036-3, S. 40, 100ff.

Отрывок, характеризующий Эндель, Август

пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.