Энкель, Карл Йохан

Карл Энкель Carl Enckell<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
министр иностранных дел Финляндии
8 августа 1944 — 17 марта 1950
Предшественник:	Хенрик Рамсай
Преемник:	Оке Гарц
1 января 1924 — 31 мая 1924
Предшественник:	Юхо Веннола
Преемник:	Ялмар Прокопе
2 июня 1922 — 14 ноября 1922
Предшественник:	Рудольф Холсти
Преемник:	Юхо Веннола
27 ноября 1918 — 7 апреля 1919
Предшественник:	Отто Стенрот
Преемник:	Рудольф Холсти
Рождение:	7 июня 1876(1876-06-07) Санкт-Петербург, Российская империя
Смерть:	26 марта 1959(1959-03-26) (82 года) Хельсинки, Финляндия
Награды:

Карл Йохан Алексис Энкель (фин. Carl Johan Alexis Enckell; 7 июня 1876, Санкт-Петербург, Российская империя — 26 марта 1959, Хельсинки, Финляндия) — финский политик, дипломат и офицер; с 1918 по 1919, в 1922, в 1924 и с 1944 по 1950 годы — министр иностранных дел Финляндии.

Биография

Родился 7 июня 1876 года в Санкт-Петербурге.

Закончил Финляндский кадетский корпус в Хамина, став офицером. Проходил службу в рядах русской императорской армии.

После отречения императора в 1917 г. Энкель докладывал касающиеся Финляндии дела Временному правительству России. После обретения Финляндией независимости, стал первым дипломатом, представляющим Финляндию в Санкт-Петербурге, а позднее и в Лиге Наций.

С 1918 по 1919, в 1922, в 1924 и с 1944 по 1950 годы был министром иностранных дел Финляндии.

В период с 1919 по 1927 годы был послом Финляндии во Франции, а позднее занимался банковским бизнесом. В 1944 году вернулся к дипломатической деятельности.

Скончался 26 марта 1959 года в Хельсинки.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Карл Энкель
• аф Форселлес-Риска С. [www.aroundspb.ru/uploads/history/sbornik_north_europe/sbornik_north_europe_2003.pdf Как из офицера и руководителя промышленности Карла Энкеля получился знаток рос- сийских дел и последний статс-секретарь Финляндии в Петербурге] // Под ред. В. Н. Барышникова, С. Ю. Трохачева Санкт-Петербург и Страны Северной Европы : Материалы четвертой ежегодной научной конференции (24-25 апреля 2002 г.). — СПб: РХГИ, 2003. — С. 57-65.

Отрывок, характеризующий Энкель, Карл Йохан

Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.