Энкель, Магнус
| Магнус Энкель | |
| швед. Magnus Enckell | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Кнут Магнус Энкель (швед. Knut Magnus Enckell; 9 ноября 1870, Фредериксхамн — 27 ноября 1925, Стокгольм) — финский художник.
Биография
Родился в семье викария, был младшим из 6 сыновей. Живопись изучал в Хельсинки (1889—1891). Первые свои работы молодой художник создаёт в традициях натуралистической школы. В 1891 году уезжает в Париж, где поступает в Академию Жюлиана; среди его преподавателей здесь — Жюль Жозеф Лефевр и Бенжамен Констан. В этот период Энкель увлекается символизмом, подпадает под влияние мистицизма Жозефена Пеладана и творчески — живописи Пюви де Шаванна и Эдуарда Мане.
В 1893 году Энкель вновь посещает Париж. Разочаровавшись в парижском мистицизме, художник в 1894—1895 годах совершает путешествие по Италии, посещает Милан, Венецию и Флоренцию, а затем уезжает в Швейцарию и Германию, где знакомится с работами Арнольда Бёклина. На рубеже XIX—XX столетий Энкель порывает с символизмом, и его живопись приобретает яркие краски, характерные для постимпрессионизма. В 1907 году Энкель получает заказ на создание фресок для приалтарного придела в Кафедральном соборе Тампере. На гигантской картине размером 10 на 4 м художник изобразил Воскрешение из мёртвых и Вознесение на небеса представителей всех рас человеческих.
Галерея
- Enckell, Magnus (1870-1925) - 1914 - Fauno.jpg
Фавн (1914)
- Magnus Enckell - Boy with a scull.jpg
Мальчик с черепом (1893)
- Magnus Enckell Maisema Saarijärveltä.jpg
Напишите отзыв о статье "Энкель, Магнус"
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Магнус Энкель
Отрывок, характеризующий Энкель, Магнус
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
