Эа (бог)
Эа (аккад. Хайя, или по принятому в науке, но неправильному чтению — Эйа; шум. Энки) — в шумеро-аккадской мифологии, один из трёх великих богов (наряду с Ану и Энлилем). Божество мудрости, подземных (пресных) вод (создатель реки Тигр) и подземного мира, культурных изобретений; благосклонный к людям[1].
Почитался как бог-покровитель города Эриду, где его главный храм назывался Э-Абзу («Дом Бездна»). Почитался также хеттами и хурритами.
Генеалогия
Отец Мардука. Супруг Дамкины (Дамгальнуны).
Образ
Изображался окружённым источниками вод, с рыбьим хвостом (подобно Олокуну и Дагону) и светильником. При раскопках возле его жертвенника найдено особенно много рыбьих костей.
Имел эпитеты «хитроумный, многомудрый, совершенный разумом, Разум Обширный». Само имя Энки значит «Господин Земли», «Владыка Низа».
Самюэль Крамер, один из ведущих шумерологов мира, отмечает свидетельства жгучей ревности Энки к своему брату Энлилю. Исследователь назвал одних из древних текстов «Энки и его комплекс неполноценности». Космогонические представления, лежащие в основе шумеро-аккадской мифологии, различают небесный мир бога Ану, надземный мир Эллиля (Бела) и подземный, принадлежащий Эйя. Под землей находится царство мертвых. (Главные представления шумеро-аккадских мифов, определяющие положение трёх миров, изложены у Диодора Сицилийского). Учитывая то, что имя Энки означает «Господин Земли», можно предположить, что Эа вынужден был уступить власть над надземным миром своему брату.
Энки сотворил людей из глины[2], чтобы избавить богов от работы по прокапыванию русел рек и гор при сотворении мира[3]. Первого мужчину в шумеро-аккадском мифе звали Адапа.
Энки предупредил Зиусудру (шумерского аналога библейского Ноя) о насланном Энлилем Всемирном потопе и убедил построить Ковчег. Чтобы оправдать свои необычные действия, Зиусудра должен был сказать следующее: страшась гнева Энлиля, он больше не может оставаться в Месопотамии и строит корабль, чтобы перебраться во владения Эа. Поскольку в этот период население страдало от засухи и голода, горожане были убеждены, что как только Зиусудра уедет, Энлиль обрадуется и пошлёт им богатую жатву. Люди не только не возражали против строительства, но и помогали, что позволило закончить ковчег за семь дней. Когда Энки обвинили в разглашении тайны, он сказал, что ничего не выдавал, а только позволил человеку догадаться о планах богов.
Параллель с «Книгой Бытия» Библии[4] очевидна. В шумеро-аккадской версии решение уничтожить человечество и попытка его спасти представляют действия разных божеств, что выглядит более логичным. Трудно сказать, почему Энки пошёл на риск и выступил против воли богов — либо его так заботила судьба собственного творения, либо основой его поступка послужила вражда со старшим братом Энлилем.
«Энума элиш» описывает, как Эа убил Апсу, супруга Тиамат. Из-за этого случилась война богов с Тиамат (аналог мифа о титаномахии в греческой мифологии). Сын Эа Мардук разделил Тиамат на 3 части, породив мир, и стал верховным богом Вавилона.
В мифах Эа действует как главное божество-демиург (творец мира, богов и людей), носитель культуры, божество плодородия, создатель человечества. Обычно в сказаниях подчёркивается его доброта, но также и хитрость, капризность. Он часто изображается пьяным. Несмотря на то, что он является олицетворением мудрости, богине Инанне удаётся его обхитрить (миф об Инанне и похищении так называемых «мэ» — кодекса социальных, этических, культурных, правовых и ритуальных законов, созданных богами).
Именем Эа (Энки) названа цепочка кратеров на спутнике Юпитера Ганимеде.
Палеоэпиграфы
Первые клинописные упоминания об Энки восходят к XXVII—XXVI вв. до н. э., к самому началу изобретения письменности.
Подробно описан в сказаниях «Энки и Мировой порядок» (или «Энки и мироздание»).
Связанные персонажи
Напишите отзыв о статье "Эа (бог)"
Примечания
- ↑ [bibliotekar.ru/100bogov/22.htm Электронная библиотека Библиотекарь.Ру — книги и альбомы по истории, искусству, культуре, религии. Справочники, словари, энциклопедии, художественные галереи, музеи и коллекци …]. [www.webcitation.org/6CUpdKg2n Архивировано из первоисточника 28 ноября 2012].
- ↑ Возможно, из крови одного из мятежных богов, в текстах это описывается неясно.
- ↑ «Мифы народов мира». / Н. А. Кун, Ю. Б. Циркин, В. Я. Петру — Астрель, 2006.
- ↑ [luhot.ru/students/biblejskaya-arheologiya-it-bgu/enuma-elish Вавилонская поэма «Энума Элиш» и рассказ Библии о творении мира Богом]
Ссылки
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 15 мая 2011 года. |
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Эа (бог)
– Я еду.– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
