Эннера

Эннера — большой античный гребной военный корабль, известный с IV века до н. э. Размерами немного больше пентеры (квинквиремы). Как именно располагались гребцы на гексере, неизвестно, но скорее всего по два гребца на три ряда вёсел или (менее вероятно) — по три гребца на два ряда вёсел.

Что касается размеров, то судя по текстам античных источников, ударную основу военного флота составляли триеры (триремы), которые были наиболее массовыми (позже также массовыми были квадриремы). Пентеры появились позже, были большего размера и выполняли роль флагманов. Ещё большего размера были гексеры и Эннеры.

Вооружение могло составлять скорпионы и баллисты - до 12 метательных машин. Конструктивно и внешне эннеры напоминали римские гексеры и децимремы. На римской или греческой гексере было по два ряда весел, на каждом весле сидели по три гребца.

Выглядели как увеличенные копии обычных кораблей, они двигались и маневрировали медленно, но обладали прочной конструкцией. Как вытекает из этих характеристик, они не могли воспользоваться допущенной противником тактической ошибкой. Вместо этого они делали ставку на свои просторные палубы, где умещалось большое количество воинов и дальнобойных орудий. Обстрел и абордаж стали основными приёмами ведения боя для этих кораблей, как и в морских сражениях ранней античности.

Ссылки

• [sites.google.com/site/parusnoveselnyjflot/home/vidy-sudov/ennera]
• [sites.google.com/site/parusnoveselnyjflot/home/vidy-sudov/rimskaa-geksera История парусно-весельного флота. О. Данкир /]
• [www.xlegio.ru/navy/ancient-ships/roman-navy/#ris06 X-Legio / Военно-исторический портал Античности и Средних веков]
• [sailhistory.ru/gekseryi.html Парусные корабли мира]

Отрывок, характеризующий Эннера

– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.