Перри, Энн
Поделись знанием:
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
(перенаправлено с «Энн Перри»)
| Энн Перри | |
| Anne Perry | |
 Перри в 2012 году | |
| Имя при рождении: |
Джульет Мэрион Хьюм |
|---|---|
| Дата рождения: |
29 октября 1938 (85 лет) |
| Место рождения: | |
| Род деятельности: |
романистка |
| Годы творчества: |
1979 — наст. время |
| Жанр: | |
| Язык произведений: | |
| Дебют: |
«Призрак с Кейтер-стрит» |
| [www.anneperry.co.uk/ eperry.co.uk] | |
| © Произведения этого автора несвободны | |
Энн Перри (англ. Anne Perry, урождённая Джульет Мэрион Хьюм, англ. Juliet Marion Hulme; род. 29 октября 1938, Лондон, Великобритания) — британская писательница, дебютировавшая в 1979 году. В возрасте 16 лет она совершила убийство матери своей подруги, за что была приговорена к тюремному заключению. После освобождения Хьюм сменила имя и занялась писательской деятельностью[1].
Содержание
Биография
Раннее детство
Джульет Мэрион Хьюм родилась в районе Лондона Блэкхит[en]. Её отцом был доктор Генри Хьюм. Ещё в детстве у Джульет был диагностирован туберкулёз[2]. Из-за этого она часто меняла место жительства, надеясь, что климат Вест-Индии и ЮАР поправит её здоровье. В возрасте 13 лет Джульет переехала вместе со своей семьёй в город Крайстчерч, Новая Зеландия[2].
Убийство Хоноры Рипер
В Крайстчерче Хьюм поступила в школу для девочек. Там она познакомилась с Полин Паркер. Обе они были освобождены от занятий спортом по состоянию здоровья и увлекались чтением фэнтези[3]. В скором времени девушки сдружились. Они всё время проводили вместе, называли друг друга вымышленными именами[3]. По мнению психиатров, с течением времени их отношения приняли нездоровый характер[3]. Впоследствии в СМИ высказывались многочисленные слухи, что они были лесбиянками, но Хьюм и Паркер отрицали это[1].
В начале 1954 года мать Хьюм объявила дочери, что она решила развестись с мужем и отправить Джульет обратно в ЮАР с тёткой[4]. Паркер решила поехать с подругой, но её мать Хонора Рипер отказала дочери. Вместе подростки спланировали убийство[3].
22 июня 1954 года они пошли втроём в парк. Там Джульет и Полин подложили Рипер на дорогу красивый камень. Когда она наклонилась, чтобы поднять его, подруги нанесли женщине множество ударов по голове кирпичом, завёрнутым в чулок. По словам патологоанатома Колина Пирсона, на теле было обнаружено 45 повреждений[3].
История Хьюм и Паркер получила широкий резонанс во всём мире[3]. Они обе предстали перед судом. Как несовершеннолетние, они не могли быть приговорены к смертной казни, и получили тюремные заключения, а также запрет на личное общение после освобождения[1][3].
Писательская карьера
После освобождения в 1959 году Хьюм сменила имя на Энн Перри, взяв себе вымышленное имя и фамилию отчима[5]. Какое-то время она прожила в США, где в 1968 году присоединилась к Церкви Иисуса Христа Святых последних дней[6]. Позже она вернулась в Великобританию[6].
В 1979 году Перри опубликовала свой первый роман «Призрак с Кейтер-стрит». С тех пор писательница выпустила около 50 произведений в жанре исторического детектива[4].
Перри проживает в Шотландии[4].
Библиография
О Томасе Питте
- Призрак с Кейтер-стрит (The Cater Street Hangman), 1979
- Находка на Калландер-сквер (Callander Square), 1980
- Туман над Парагон-уок (Paragon Walk), 1981
- Воскрешение на Ресуррекшн-роу (Resurrection Row), 1981
- Вор с Рутленд-плейс (Rutland Place), 1983
- Утопленник из Блюгейт-филдс (Bluegate Fields), 1984
- Смерть в Поместье Дьявола (Death in the Devil’s Acre), 1985
- Натюрморт из Кардингтон-кресент (Cardington Crescent), 1987
- Тишина в Хановер-клоуз (Silence in Hanover Close), 1988
- Казнь на Вестминстерском мосту (Bethlehem Road), 1990
- Пожар на Хайгейт-райз (Highgate Rise), 1991
- Скандал на Белгрейв-сквер (Belgrave Square), 1992
- Невидимка с Фэрриерс-лейн (Farrier’s Lane), 1993
- Палач из Гайд-парка (The Hyde Park Headsman), 1994
- Врата изменников (Traitors Gate), 1995
- Душитель из Пентекост-элли (Pentecost Alley), 1996
- Бомба в Эшворд-холле (Ashworth Hall), 1997
- Реквием в Брансвик-гарденс (Brunswick Gardens), 1998
- Покойник с площади Бедфорд (Bedford Square), 1999
- Улица Полумесяца (Half Moon Street), 2000
- Заговор в Уайтчепеле (The Whitechapel Conspiracy), 2001
- Southampton Row, 2002
- Seven Dials, 2003
- Long Spoon Lane, 2005
- Buckingham Palace Gardens, 2008
- Betrayal at Lisson Grove, 2011
- Dorchester Terrace, 2012
- Midnight at Marble Arch, 2013
- Death on Blackheath, 2014
О Уильяме Монке
- Чужое лицо (The Face of a Stranger), 1990
- Скелет в шкафу (A Dangerous Mourning), 1991
- Предательство по любви (Defend and Betray), 1992
- Смерть внезапна и страшна (A Sudden, Fearful Death), 1993
- Грехи волка (The Sins of the Wolf), 1994
- Брат мой Каин (Cain His Brother), 1995
- Смертная чаша весов (Weighed in the Balance), 1996
- The Silent Cry, 1997
- A Breach of Promise, 1997
- The Twisted Root, 1999
- Slaves of Obsession, 2000
- A Funeral in Blue, 2001
- Death of a Stranger, 2002
- The Shifting Tide, 2004
- Dark Assassin, 2006
- Execution Dock, 2009
- Acceptable Loss, 2011
- A Sunless Sea, 2012
- Blind Justice, 2013
- Blood on the water, 2014
О Первой мировой войне
- No Graves As Yet, 2003
- Shoulder the Sky, 2004
- Angels in the Gloom, 2005
- At Some Disputed Barricade, 2006
- We Shall Not Sleep, 2007
О Рождестве
- A Christmas Journey, 2003
- A Christmas Visitor, 2004
- A Christmas Guest, 2005
- A Christmas Secret, 2006
- A Christmas Beginning, 2007
- A Christmas Grace, 2008
- A Christmas Promise, 2009
- A Christmas Odyssey, 2010
- A Christmas Homecoming, 2011
- A Christmas Garland (2012)
Фэнтези
- Tathea, 1999
- Come Armageddon, 2001
Серия «Часы»
- Tudor Rose, 2011
- Rose of No Man’s Land, 2011
- Blood Red Rose, 2012
Награды
В массовой культуре
- В 1994 году об убийстве Паркер был снят фильм «Небесные создания». Роль Хьюм исполнила Кейт Уинслет[4].
- В 1998 году по дебютному детективу писательницы о Томасе Питте снят фильм «Палач Кейтер-Стрит».
Напишите отзыв о статье "Перри, Энн"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.nzherald.co.nz/nz/news/article.cfm?c_id=1&objectid=10371147 We were not lesbians, says former Juliet Hulme] (англ.) // The New Zealand Herald : газета. — Auckland, 2006.
- ↑ 1 2 [www.nzhistory.net.nz/people/pauline-parker Pauline Parker] (англ.). New Zealand History online. Проверено 16 февраля 2013. [www.webcitation.org/6Fjc2d1lc Архивировано из первоисточника 9 апреля 2013].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Gillies A. [www.nzherald.co.nz/nz/news/article.cfm?c_id=1&objectid=10765998 The Parker-Hulme murder: Why it still matters to us] (англ.) // The New Zealand Herald : газета. — Auckland, 2011.
- ↑ 1 2 3 4 Neustatter A. [www.guardian.co.uk/books/2003/nov/12/crimebooks.features11 'I was guilty. I did my time'] (англ.) // The Guardian : газета. — 2003.
- ↑ O'Callaghan J. [www.stuff.co.nz/the-press/national/7358668/Barbaric-prison-inspiration-for-murderer-turned-writer 'Barbaric' prison inspiration for murderer turned writer] (англ.). Stuff (27.07.2012). Проверено 16 февраля 2013. [www.webcitation.org/6Fjc3mBFE Архивировано из первоисточника 9 апреля 2013].
- ↑ 1 2 Lederman M. [www.theglobeandmail.com/arts/books-and-media/when-anne-perrys-dark-past-was-revealed/article4592201/ When Anne Perry’s dark past was revealed] (англ.) // Globe and Mail : газета. — Toronto, 2012.
Ссылки
- [www.anneperry.co.uk/ eperry.co.uk] — официальный сайт Энн Перри
Отрывок, характеризующий Перри, Энн
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
