Шеридан, Энн

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Энн Шеридан»)
Перейти к: навигация, поиск
Энн Шеридан
Ann Sheridan

Студийная фотография 1934 года
Дата рождения:

21 февраля 1915(1915-02-21)

Место рождения:

Дентон, Техас, США

Дата смерти:

21 января 1967(1967-01-21) (51 год)

Место смерти:

Лос-Анджелес, США

Профессия:

актриса, певица

Карьера:

1934—1967

Энн Шеридан (англ. Ann Sheridan; 21 февраля 191521 января 1967) — американская актриса и певица.



Биография

Клара Лоу Шеридан родилась в техасском городе Дентон 21 февраля 1915 года. Когда она обучалась в колледже её старшая сестра отправила её фото в «Paramount Pictures». Там она приглянулась продюсерам и вскоре её пригласили в Голливуд. Ради карьеры Шеридан даже бросила колледж и уже в 19 лет состоялся её кинодебют. В 1936 году, после двух лет съёмок в эпизодических ролях на «Paramount Pictures», она покинула студию и подписала контракт с «Warner Bros.» и в то же время изменила своё имя на Энн Шеридан.

Её карьера стала стремительно развиваться, и в последующие годы Энн снялась в таких фильмах, как «Ангелы с грязными лицами» (1938), «Додж-Сити» (1939), «Человек, который пришёл к обеду» (1942), «Край тьмы» (1943) и «Серебряная река» (1948).

Но несмотря на многие успехи в кино её карьера стала постепенно угасать, и последней крупной её ролью стала Кетрин Гейтс в фильме «Солдат в юбке» (1949). В 1950-х годах она снималась очень мало, и последние её работы были на телевидении, где она появилась в сериалах «Другой мир» и «Пистолеты и юбки».

Энн четыре раза выходила замуж, одним из её супругов был актёр Джорджем Брентом (1942—1943), но детей у неё не было. Она умерла от рака печени 21 января 1967 года в Лос-Анджелесе в возрасте 51 года. Энн Шеридан имеет звезду на Голливудской аллее славы на Голливуд-бульвар 7024.

Избранная фильмография

Напишите отзыв о статье "Шеридан, Энн"

Ссылки

  • [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=3488 Энн Шеридан] (англ.) на сайте Find a Grave

Отрывок, характеризующий Шеридан, Энн

– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!