Листер, Энрике

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Энрике Листер»)
Перейти к: навигация, поиск
Энрике Листер Форхан
исп. Enrique Líster Forján

Командир республиканцев Листер осенью 1936
Дата рождения

21 апреля 1907(1907-04-21)

Место рождения

Кало, провинция Ла-Корунья, Испания

Дата смерти

8 декабря 1994(1994-12-08) (87 лет)

Место смерти

Мадрид, Испания

Принадлежность

Вторая Испанская Республика Вторая Испанская Республика
СССР СССР
Югославия Югославия
Испания Испания

Род войск

сухопутные войска

Годы службы

1936—1945

Звание

генерал

Командовал

Пятый полк
1-я смешанная бригада (Бригада Листера) (англ.)
11-я дивизия (Дивизия Листера) (англ.)
5-й армейский корпус (исп.)

Сражения/войны

Гражданская война в Испании,
Великая Отечественная война

В отставке

писатель

Энри́ке Ли́стер Форхáн (исп. Enrique Líster Forján; 21 апреля 1907, Ла-Корунья — 8 декабря 1994, Мадрид) — командир «Пятого полка», 1-й смешанной бригады, 11-й дивизии в Народной армии во время гражданской войны в Испании. Долгое время был важной фигурой в испанском коммунистическом движении, в Коммунистической партии Испании и политической жизни Испании в целом.



Биография

Родился в галисийской семье, служил солдатом в Испанской королевской армии. Был рабочим-каменщиком, юные годы провёл на Кубе, вернувшись в Испанию, присоединился к революционному движению. В 1925 году вступил в КПИ, и вскоре был вынужден вновь покинуть страну — вплоть до 1931 года, когда монархия в Испании была ликвидирована. Успел поучаствовать в восстании против диктатора Мачадо на Кубе в 1931 году. В 1932 году снова покинул Испанию и жил в Москве, где работал на строительстве Московского метро и учился с 1932 по 1935 год в Академии Фрунзе. В 1935 году вернулся в Испанию и стал работать в вооружённых силах Республики по заданию Коммунистической партии Испании. С началом гражданской войны оказался одним из самых подготовленных военных специалистов в КПИ. Ему было поручено формирование народного ополчения. Участвовал в битвах при Хараме, Гвадалахаре, Теруэле, Эбро.

После поражения Второй Испанской Республики жил в иммиграции в Москве. В годы Великой Отечественной войны сражался в рядах Красной Армии под именем Лисицына Эдуарда Эдуардовича, участник снятия блокады Ленинграда в январе 1944 года. После 1946 года жил в Югославии. Единственный в ХХ веке человек, бывший генералом трёх армий — испанской (республиканской), советской, югославской.

Был в числе испаноязычных консультантов, помогавшим организовать комитеты защиты революции после Кубинской революции. В 1977 году вернулся в Испанию. В 1973 году с единомышленниками покинул КПИ из-за несогласия с еврокоммунистической линией большинства партии. Он назвал предательством то, что КПИ руководимое Каррильо осудило ввод советских войск в Чехословакию в 1968 (Así destruyó Carrillo el PCE 1982)). И создал Испанскую коммунистическую рабочую партию. Генеральный секретарь ИКРП в 1973-86 гг. В 1986 году, после исключения из КПИ Сантьяго Каррильо, вернулся в КПИ.

Написал книги: «Наша война» (Nuestra guerra, 1966), «Мемуары борца» (Memorias de un luchador, 1977), «Хватит» (¡Basta!, 1970) и «Как Каррильо разрушал компартию Испании» (Así destruyó Carrillo el PCE, 1982).

Библиография

  • Энрике Листер. Воспоминания о национально-революционной войне испанского народа // "Новая и новейшая история", № 2, 1962. стр.80-90
  • Наша война. Издательство политической литературы, 1969 г.
  • [saint-juste.narod.ru/Lister.html Арагон. Август — ноябрь 1937 года]

Напишите отзыв о статье "Листер, Энрике"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Листер, Энрике

Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.