Джонс, Энсон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Энсон Джонс»)
Перейти к: навигация, поиск
Энсон Джонс
Anson Jones
4-й президент Техаса
9 декабря 1844 — 19 февраля 1846
Вице-президент: Кеннет Льюис Андерсон
Предшественник: Сэм Хьюстон
Преемник: должность отменена
 
Рождение: 20 января 1798(1798-01-20)
Грейт-Баррингтон[en], Массачусетс
Смерть: 9 января 1858(1858-01-09) (59 лет)
Хьюстон, Техас

Энсон Джонс (англ. Anson Jones; 20 января 1798, Грейт-Баррингтон[en], Массачусетс9 января 1858, Хьюстон, Техас) — техасский и американский политик, четвёртый (и последний) президент Техаса.





Биография

Энсон Джонс родился 20 января 1798 года в Грейт-Баррингтоне[en] (штат Массачусетс), в семье Соломона Джонс и Сары Джонс (урождённой Стронг)[1].

Джонс получил медицинское образование и начал работать доктором в Бейнбридже[en] — правда, без особого успеха. После этого у него продолжалась полоса неудач — открытие аптеки, не оправдавшее себя в финансовом отношении, а затем арест в Филадельфии по обвинению от кредитора. Некоторое время он преподавал в школе, а в 1824 году отправился на два года в Венесуэлу[1].

Возвратившись в Филадельфию, Джонс возобновил свою медицинскую практику, а в 1827 году получил степень доктора медицины[en] (M.D.) в Джефферсонском медицинском колледже[1]. Он также был масономдосточтимым мастером масонской ложи «Гармония» № 52 и великим мастером Великой ложи Пенсильвании[2].

В октябре 1832 года Энсон Джонс забросил медицинскую практику и отправился коммивояжёром в Новый Орлеан, а в октябре 1833 года переехал в Техас и обосновался в Бразории[en], где продолжил свою практику, а через некоторое время включился в политическую жизнь[1].

В сентябре 1844 года Энсон Джонс был избран президентом Республики Техас, и он вступил в должность 9 декабря. Он оставался президентом до 19 февраля 1846 года, когда произошло присоединение Техаса к США. На прощальной церемонии Джонс объявил: «Республики Техас больше нет» (англ. The Republic of Texas is no more). Уйдя в отставку, он поселился на своей плантации в Баррингтоне, близ Вашингтона-на-Бразосе[1].

После того как Техас вошёл в состав США, Джонсу так и не удалось вернуться к политической деятельности. Он надеялся, что его изберут сенатором США от Техаса, но первыми сенаторами стали Томас Джефферсон Раск и Сэм Хьюстон. После смерти Раска в 1857 году Джонс опять надеялся, что его пошлют в Сенат, но его кандидатура не была поддержана в легислатуре Техаса. Будучи в подавленном состоянии, Джонс покончил жизнь самоубийством 9 января 1858 года в Хьюстоне[1].

Энсон Джонс похоронен на кладбище Гленвуд[en] в Хьюстоне[3].

Память

В честь Энсона Джонса назван округ Джонс, а также город Ансон[en], который является окружным центром округа Джонс.

У здания суда округа Джонс в городе Ансон установлен памятник Энсону Джонсу.

Напишите отзыв о статье "Джонс, Энсон"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 Herbert Gambrell. [www.tshaonline.org/handbook/online/articles/fjo42 Jones, Anson](HTML). Handbook of Texas Online. Texas State Historical Association. Проверено 26 января 2015.
  2. Herbert Gambrell. [books.google.com/books?id=BOuiJRF_FxEC&pg=PA16&lpg=PA16 Anson Jones: The Last President of Texas]. — Austin: University of Texas Press, 2010. — С. 16—18. — 530 с. — ISBN 9780292789081.
  3. [texashistorypage.com/Anson_Jones_-_The_Last_President_of_Texas.html Anson Jones — the last President of Texas]. texashistorypage.com. Проверено 26 января 2015.

Ссылки

  • Anson Jones. [texashistory.unt.edu/ark:/67531/metapth2390/ Letters, Relating to the History of Annexation] (англ.). University of North Texas — texashistory.unt.edu. Проверено 26 января 2015.

Отрывок, характеризующий Джонс, Энсон

И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.