Энтони, Эвелин

Эвелин Энтони (родилась 3 июля 1928, Лондон, Великобритания) — псевдоним Эвелин Уорд-Томас (Эвелин Бриджит Патриция Уорд-Томас), британская писательница.

Энтони, Эвелин
англ. Evelyn Anthony
Псевдонимы:	Эвелин Энтони, Эвелин Уорд-Томас
Дата рождения:	3 июля 1928(1928-07-03) (95 лет)
Место рождения:	Лондон, Великобритания
Гражданство:	Великобритания
Род деятельности:	прозаик, драматург
Жанр:	историческая книга, триллер, шпионский роман
Язык произведений:	английский
Дебют:	1949

Жизнь и творчество

В молодости во время Второй Мировой войны она получала образование в основном дома, а не в школе. В то время как она была эвакуирована на Запад страны, её отец, Генри Кристиан Стивенс, вошел в королевский флот в качестве изобретателя купола «Тренер», это одно из первых изобретений для прикрытия зенитно-артиллерийской подготовки, затем это изобретение экспортируются по всему миру. В Норфолке, в Имперском военном музее 19 июля 2014 года открыли выставку чтобы воссоздать его изобретение. langhamdome.org/

Она начала писать в 1949 году, после того как вышла замуж. Её псевдоним происходит от мужского имени Эвелин, так как женщин в годы после Второй Мировой Войны, часто не публиковали, и Святого Антония, католического покровителя отшельников. Первыми её работами стали рассказы для журналов, она приобрела определённый успех на этом поприще, но широкую известность автору принесли исторические романы, особенно хочется отметить её оригинальную трактовку Анны Болейн. и исторические романы «Орлы летают высоко» и «Валентина» рассказывающие о вторжении Наполеона в Россию.

Позже, Энтони перешла к написанию современных триллеров и шпионских романов. Её книги — это хорошо закрученная интрига, неожиданные концовки, и яркие объемные характеристики героев, поэтому переход от исторического романтизма к шпионскому триллеру был хорошо принят читателями. Её роман 1971 года «Семя Тамаринда (Финиковая косточка)» был адаптирован в 1974 году для кино, в главных ролях Джули Эндрюс, как Джудит Фэрроу — британский офис функционер и Омар Шариф, как Федор, советский военно-воздушный атташе. Эвелин хорошо приспосабливалась к современности, и к концу холодной войны после 1990 года, продолжала писать триллеры уже основанные на установившейся реальности.

Ее книги были переведены на девятнадцать языков.

В 1994 году, Эвелин Бриджит Патриция Уорд-Томас, была первой женщиной избранной на должность — высший шериф Эссекса, где и работала до 1995.

Семья

Она состояла в браке с Майкл Уорд-Томасом, бывшим директором одной из горнодобывающих компаний, который умер в 2004 году. У них было шестеро детей — четыре сына и две дочери. Дочь, Китти, умерла в 1995 году. Есть четырнадцать внуков, по всему земному шару, в том числе и сёстры Кэтрин и Лиззи участницы музыкального кантри дуэта Уорд Томас (Ward Thomas).

Она живет в поместье XVI века в Эссексе (Essex, Horham Hall). Ранее они жили в Килдэр (Kildare) в Ирландии. Ее хобби, как сообщается репортёрами, её собаки, общение, садоводство и прослушивание классической музыки.

Эвелина любит носить свою большую красную лисью меховую шляпу, подарок, который её муж, получил в ходе деловой поездки в Россию.

Библиография (Частичная)

Следующим библиография включает в себя как исторические романы, так и триллеры.

• 1953 : Принцесса повстанцев (Rebel Princess — позже переиздан в качестве Императорского Высочества)
• 1954 : Не злословь царя (Curse Not the King)
• 1955 : Орлы летают высоко (Far Flies The Eagle)
• 1957 : Анна Болейн (Anne Boleyn)
• 1958 : Виктория и Альберт (Victoria and Albert)
• 1960 : Элизабет (Elizabeth)
• 1960 : Вся королевская рать (All the Queen’s Men)
• 1961 : Король Чарльз (Charles the King)
• 1963 : Clandara
• 1964 : Французская Невеста (The French Bride)
• 1964 : Наследница (The Heiress)
• 1966 : Валентина (Valentina)
• 1967 : Рандеву (The Rendezvous)
• 1969 : Легенда (The Legend)
• 1970 : Убийца Ассассин (The Assassin)
• 1971 : Финиковая косточка (The Tamarind Seed)
• 1972 : The Poellenberg Inheritance
• 1973 : The Occupying Power aka Stranger at the Gates
• 1974 : Выстрелы в замке Маласпига (The Malaspiga Exit)
• 1975 : Персидский выкуп (The Persian Ransom)
• 1977 : Серебряный сокол (The Silver Falcon)
• 1978 : Возвращение (The Return)
• 1979 : Могила правды (The Grave of Truth)
• 1980 : Перебежчик (The Defector)
• 1981 : Дорога мёртвых (The Avenue of the Dead)
• 1982 : Альбатрос (Albatross)
• 1983 : Компания святых (The Company of Saints)
• 1985 : Голоса на ветру (Voices in the Wind)
• 1987 : Нет врагов, кроме времени (No Enemy But Time)
• 1988 : Дом Вандекара (The House of Vandekar)
• 1989 : Алая нить (The Scarlet Thread)
• 1991 : Реликвия (The Relic)
• 1992 : Кукольный домик (The Doll’s House)
• 1994 : Экспозиция (Exposure)
• 1994 : Наследница (The Heiress)
• 1995 : Кровавые камни (Bloodstones)
• 2002 : Сомнительное наследство (A Dubious Legacy)
• 2002 : Кодовое слово Янус (Codeword Janus)
• 2003 : В постели с врагом (Sleeping with the Enemy)
• 2004 : Предательство (Betrayal)
• 2004 : Никакого сопротивления (No Resistance)
• 2005 : Игры разума (Mind Games)
• 2015 : Перебежчик (The Defector)
• 2015 : Дорога мёртвых (The Avenue of the Dead)
• 2015 : Компания святых (The Company of the Saints)
• 2015 : Принц бунтарь (Rebel prince)

Ссылки

• Bookworm on the Net
• langhamdome.org/

Отрывок, характеризующий Энтони, Эвелин

– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».