Графтон, Энтони

Энтони Графтон
англ. Anthony Grafton
Учёная степень:	доктор философии (PhD)
Учёное звание:	профессор Принстона

Энтони Графтон (англ. Anthony Grafton; род. 21.05.1950, Нью-Хейвен (Коннектикут)) — американский историк, специалист по ранней современной Европе. Профессор Принстонского университета. Лауреат Премии Бальцана (2002).

Сын известного журналиста Сэмюеля Графтона.

Биография

Окончил Чикагский университет (бакалавр истории, 1971; магистр истории, 1972). В 1975 году там же получил степень доктора философии по истории. Он также учился в Университетском колледже Лондона.

Его учителями были Э. Кохрейн в Чикагском университете и А. Момильяно, под руководством которого он работал над своей докторской диссертацией в Варбургском институте.

После года преподавания в Корнелле, с 1975 года работает в Принстонском университете, где в 1993-2000 гг. именной профессор истории, затем также именной профессор истории.

Был приглашенным профессором в Коллеж де Франс, Колумбии, EHESS, Эколь Нормаль, Варбугском доме и Мюнхенском университете; занимался в Пемброк- и Мертон-колледжах.

Выступает в печати, в частности на страницах London Review of Books, Nation, New York Review of Books, New Yorker, Times Literary Supplement.

С 2007 года член редколлегии «Journal of the History of Ideas» Пенсильванского университета.

Член Американского философского общества. В 2011 году президент Американской исторической ассоциации.

Член Американской академии искусств и наук. Членкор Берлинско-Бранденбургской АН и Британской академии (1997).

Являлся Гуггенхайм-стипендиатом. Лауреат премии Фонда Меллона (2003). Почётный доктор Оксфордского университета (2013). Также лауреат книжной премии Los Angeles Times.

О Википедии

• По его мнению, высказанному в 2011 году: «[Википедия] совершенствуется, однако ей отчётливо недостаёт материала по менее хоженым местам. В политизированных вопросах она может заводить совсем не туда».

Книги

• Joseph Scaliger: A Study in the History of Classical Scholarship
• The Footnote: A Curious History
• What Was History? The Art of History in Early Modern Europe
• Christianity and the Transformation of the Book (в соавторстве с Megan Williams)
• Worlds Made by Words
• ‘I Have Always Loved the Holy Tongue’: Isaac Casaubon, the Jews, and A Forgotten Chapter in Renaissance Scholarship (в соавторстве с Joanna Weinberg)

Ссылки

• [www.princeton.edu/history/people/display_person.xml?netid=grafton]

Отрывок, характеризующий Графтон, Энтони

– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.