Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремёсел

«Энциклопедия, или толковый словарь наук, искусств и ремёсел» (фр. Encyclopédie, ou Dictionnaire raisonné des sciences, des arts et des métiers) — французская энциклопедия эпохи Просвещения, одно из крупнейших справочных изданий XVIII века (т. 1—35, 1751—1780), которое, как считается, подготовило почву для Великой французской революции.

Вступление к «Энциклопедии», написанное д’Аламбером, можно рассматривать как манифест идей Просвещения. Изначально издание задумывалось как перевод на французский язык британского энциклопедического словаря Эфраима Чамберса (1728). После двух неудачных попыток найти подходящего редактора, в 1747 году, инициатор «Энциклопедии», парижский книгоиздатель А. Бретон остановил свой выбор на Дени Дидро. Тот занимался энциклопедией в течение 25 последующих лет. Он был организатором, ответственным редактором, составителем проспекта и автором большинства статей по точным наукам.

Работа состояла из 35 томов, насчитывала 71 818 статей и 3129 иллюстраций. Первые 28 томов (17 томов текста (60 тысяч статей) и 11 томов «гравюр» (иллюстраций к тексту), опубликованные между 1751 и 1766 годами, были созданы под редакцией Дидро (хотя некоторые тома, состоящие из одних иллюстраций, не были напечатаны до 1772). Оставшиеся пять томов энциклопедии были написаны другими авторами в 1777, а 2 тома индекса (указателей) — в 1780. Много видных фигур эпохи просвещения приложили руку к созданию статей, включая Вольтера, Руссо, Монтескьё. Человеком, который внёс наибольший вклад, является Луи де Жокур, который написал 17 266 статей, или примерно по 8 в день с 1759 по 1765.

Среди именитых людей, так или иначе причастных к её написанию были:

• Ж. Л. д’Аламбер — редактор, математика, науки, философия, религия.
• Э. Б. Кондильяк — философия.
• Шарль Боссю — математика.
• Бюффон — естественная история
• Добантон — естественная история.
• Дени Дидро — главный редактор, экономика, механика, философия, политика, религия.
• П. Гольбах — химия и минералогия, политика и религия.
• Луи де Жокур — экономика, литература, медицина, политика.
• Ш. Л. Монтескьё — часть статьи «о вкусе».
• Франсуа Кёне — статьи «крестьяне» и «злаки».
• Анн Робер Жак Тюрго — экономика, этимология, философия, физика.
• Вольтер — история, литература, философия.
• Ж. Ж. Руссо — музыка, политическая теория.

Создатели Энциклопедии видели в ней инструмент, при помощи которого они уничтожат суеверия, предоставляя доступ к знаниям человечества. Это было квинтэссенцией мыслей Просвещения. «Энциклопедия» подвергалась жёсткой критике, в основном из-за тона, в котором она обсуждала религию. «Энциклопедию» обвиняли в том, что она наносит вред религии и общественной морали, её издание неоднократно приостанавливалось. «Энциклопедия» высказывалась в пользу протестантизма и оспаривала католические догмы. Больше того, в ней религия рассматривалась как ветвь философии, а не как последнее слово в науке и морали. Покровительство влиятельных сторонников, в том числе маркизы де Помпадур, помогло завершить работу.

Кроме того, «Энциклопедия» служила справочником и кратким руководством по всем существующим на тот момент технологиям, описывая инструменты и способы их применения.

В 1775 году права на издание перешли к Шарлю-Жозефу Панкуку. Он выпустил пять томов дополнительных материалов и двухтомный индекс. Некоторые включают эти тома в первое издание и, таким образом, «Энциклопедия» насчитывает 35 томов, хотя последние не были написаны именитыми авторами. С 1782 по 1832 Панкук и его последователи расширяют «Энциклопедию» до 166 томов. Она теперь носит название «Encyclopédie méthodique». Эта огромная по времени и объёму работа заняла тысячи рабочих и 2250 участников-авторов.

«Энциклопедия» представила схему распределения человеческих знаний. Три главные ветви, согласно ей: «Память»/история, «Разум»/философия и «Воображение»/поэзия. Теология, что примечательно, располагается в ветви «Философия» и занимает всего несколько пунктов.

Значение

Роль «Энциклопедии» как интеллектуальной подоплёки французской революции неоспорима. Британская энциклопедия (классическое издание 1911 года) пишет: «Не существовало никогда энциклопедии, политическая важность которой была бы так велика, равно как и энциклопедии, которая заняла бы такое видное место в жизни общества, истории и литературе своего века. Она не только давала информацию, но навязывала мнение».

Энциклопедии получили распространение во всех странах. В 1772 году начала выходить «Британника» в Эдинбурге, а с начала XIX столетия энциклопедии выходят в Германии, Испании, России. Все они были вдохновлены опытом первой энциклопедии.

«Энциклопедия» получила по тому времени довольно широкое распространение. В начале выходила по подписке. В первый раз откликнулось более 2000 подписчиков. Она выходила тиражом 4250 экземпляров (в XVIII веке тираж книг редко превышал 1500 экземпляров). Она несколько раз переиздавалась, в том числе в Лукке (1758—1776), Женеве (1778—1779), Лозанне (1778—1781), во многих странах, включая Россию, появились полные и частичные переводы статей оригинального издания.

«Энциклопедисты успешно обосновывали и рекламировали свою точку зрения, свою веру в силу разума. Они распространили знание, способное всколыхнуть волю человека и помогли сформировать те общественные проблемы, на которых фокусировалась французская революция. Несмотря на то, что вряд ли художники, техники и все те, чья работа и присутствие рассеяны по „Энциклопедии“, читали её, признание их работы равной работе интеллектуалов, церковников, и правителей фактически подготовило почву для протестов и вопросов. Так, „Энциклопедия“ послужила для того, чтобы распознать и оживить новую основу власти, полностью разрушая старые ценности, и создавая новые» — пишет Кларинида Донато в «Энциклопедии века революции».

Литература

• Философия в Энциклопедии Дидро и Даламбера (Памятники философской мысли), М., Наука,1994.

Ссылки

• [portail.atilf.fr/encyclopedie/ Интернет-версия энциклопедии]  (фр.)
• L’Encyclopédie во французской Викитеке. (фр.)
• Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремёсел — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремёсел

Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.