Эн-Мендурана
Эн-Мендурана (Эн-мен-дур-ана) (шумер. En-men-dur-ana, Emmeduranki) — седьмой додинастический царь легендарного периода до Великого потопа, основатель династии и единственный известный мифический царь четвёртого города-государства древнего Шумера Сиппара, расположенного на юге древней Месопотамии. Ему приписывают божественное происхождение.
Его имя упоминается в Ниппурском царском списке, согласно которому Эн-Мендуранна был царём Сиппара, в котором правил 21000 лет. После его смерти новым царём стал Убар-Туту, который правил уже в городе Шуруппак[1].
Существует миф, написанный на семитском языке, согласно которому Эн-Мендуранна был забран на небо богами Шамашем и Ададом и обучал секретам небес и земли. В частности он обучал искусству предсказания[2][3][4][5][6][7].
Эн-Мендуранну иногда отождествляют с библейским патриархом Енохом[8], также взятым на небо. Основанием для этого послужило то, что и Эн-Мендуранну, и Енох — седьмые в списке патриархов-долгожителей. Также согласно Библии Енох прожил 365 лет, а Эн-Мендуранну жил в Сиппаре, связанным с культом солнца (в солнечном цикле 365 дней)[9].
Напишите отзыв о статье "Эн-Мендурана"
Примечания
- ↑ [khazarzar.skeptik.net/books/shumer/malkha.htm Ниппурский царский список]. Проверено 2 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BjgVgNpN Архивировано из первоисточника 28 октября 2012].
- ↑ Robert Alter. Genesis. p. 24
- ↑ John Rogerson and Philip Davies, The Old Testament World. p 203
- ↑ Wilfred G. Lambert. Babylonian oracle questions. p 4.
- ↑ Wilfred G. Lambert, Enmeduranki and Related Material. Journal of Cuneiform Studies. Vol. 21, Special Volume Honoring Professor Albrecht Goetze (1967), pp. 126—138
- ↑ J. J. Collins. The apocalyptic imagination: an introduction to Jewish apocalyptic literature. pp 44-47
- ↑ I. Tzvi Abusch, K. van der Toorn. Mesopotamian magic: textual, historical, and interpretative perspectives. p24.
- ↑ Hamilton, Victor. The Book of Genesis. The New International Commentary on the Old Testament. Eerdmans Publishing Co. 1990. pp 257—258.
- ↑ R. de Vaux, Ancient Israel, 2 volumes., tr J. McHugh (New York: McGraw-Hill, repr, 1965), 1:188.
Ссылки
- [khazarzar.skeptik.net/books/shumer/malkha.htm Ниппурский царский список]
Отрывок, характеризующий Эн-Мендурана
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
