Эон Флакс
| Эон Флакс | |
| Æon Flux | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
93 мин. |
| Бюджет |
$62 млн. |
| Сборы |
$52 304 001 |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Эон Флакс» (англ. Æon Flux) — американский фантастический фильм 2005 года. Сюжет основан на одноимённом мультсериале Питера Чон Гонсика, который демонстрировался на канале MTV в 1995 году.
Содержание
Сюжет
Действие фильма происходит в будущем, когда после эпидемии 2011 г. погибло 99 % населения Земли. После разработки доктором Гудчайлдом вакцины оставшиеся несколько миллионов человек основали город Брегну, где на протяжении 400 лет правит технократическая династия Гудчайлдов. Над городом передвигается летающий объект — реликл, который служит напоминанием об эпидемии. В городе действует мятежная организация «мониканцев», члены которой считают режим Гудчайлдов нелегитимным, обвиняя его в подавлении свободы и убийствах инакомыслящих. Кроме того, у жителей города появляются странные воспоминания о событиях, которых не было.
Девушка из группы «мониканцев» по имени Эон получает задание совершить диверсию в системе слежки. После выполнения задания Эон обнаруживает, что её сестру Уну убили. Полиция арестовала её друга Клавдия, который клялся, что она не была мониканкой. Эон получает новое задание убить одного из правителей — Тревора Гудчайлда во время репетиции его речи. Вместе с Ситандрой они пробираются через парк, полный ловушек, до здания форума.
На заседании Совета рассматривается «мониканская» проблема. Было предложено искать другие (помимо убийств) методы борьбы с ними. Брат Тревора, Орен считает силовые методы эффективными, а переговоры неприемлемыми. Тревор прекращает заседание и отправляется к форуму на репетицию своей речи. Эон обнаруживает Гудчайлда и собирается его застрелить, однако он называет её именем Кэтрин, что вызывает у Эон воспоминания. Это останавливает Эон, она попадает в тюрьму. Придя в сознание, Эон получает воду с наркотиком и сбегает. Обнаружив Клавдия, работающего в ботаническом саду Гудчайлда, Эон ссорится с ним из-за смерти Уны и расшифровывает послание из воды, в котором Тревор просит Эон встретиться с ним. Встретившись снова, Эон и Тревор пытаются поговорить, но из-за вновь нахлынувших воспоминаний Эон теряет над собой контроль и оказывается в постели с Тревором.
Проснувшись и снова путаясь в своих чувствах и воспоминаниях, Эон пытается задушить Тревора, встаёт и уходит, по пути замечает кольцо и хочет его поднять, но вдруг открывается потайная лестница вниз, где она замечает странный ремень, берёт его в руку, ремень охватывает её, она нажимает кнопку в середине ремня и оказывается в лаборатории Гудчайлда. Забрав оттуда диктофон и свою фотографию, Эон дерется с заставшей её Фрейей. Эон, слушавшую диктофон, находит Ситандра, которая обо всем догадалась. Эон связывает её и опустив в воду, даёт ей дыхательную трубочку. Затем она проникает в реликл, где находит данные про Уну и её «новое воплощение» Сашу Прилло.
Покушение на Тревора организовал его брат Орен Гудчайлд, который связан с главой «мониканцев». Просмотрев видеозапись постельной сцены Тревора и Эон, совет Брегны решает сместить Тревора с поста председателя. Одновременно «мониканцам» приказано убить Эон за неисполнение задания. Тревор также приходит в реликл и узнает от Хранителя о приходе Эон. Он замечает, что все участники тест-групп были убиты полицейскими. Эон приходит по адресу Саши Прилло и находит младенца вместе с напуганными родителями. Вслед за ней появляется Тревор, им приходится убегать от внезапного рейда полиции.
По словам Тревора, четыреста лет назад от вируса, поразившего население Земли, была найдена вакцина, побочным эффектом которой было бесплодие. Поэтому было решено тайно клонировать людей. ДНК умершего человека сохраняется, и затем на приёме у гинеколога женщине внедряется оплодотворённая яйцеклетка. Таким образом, умерший человек через 9 месяцев появляется заново. Гудчайлды на протяжении семи поколений клонируют себя, сохраняя власть и накапливая знания. В реликле над городом хранятся ДНК. Многолетнее клонирование также дало побочный эффект: людей преследуют странные сны и воспоминания. Клонирование задумывалось как временная мера. Однако после того, как женщины в одной тест-группе начали беременеть естественным образом, Орен приказал тайно уничтожать таких участниц. Он пришёл к выводу, что исцеление от бесплодия подорвёт власть Гудчайлдов.
Решив забрать результаты многолетней работы Тревора из лаборатории, Эон и Тревор вооружаются. По пути в лабораторию, Эон достает свою фотографию и Тревор говорит ей о том, что в прошлой жизни они были женаты (Эон тогда звали Кэтрин) и что он потерял её во время эпидемии и не смог вернуть её к жизни. С тех пор Тревор жил и умирал семь раз, храня образ Кэтрин в воспоминаниях. После этого разговора, Эон и Тревор понимают, что по прежнему любят друг друга и Эон вспоминает своё прошлое с Тревором.
Орен с большим отрядом вооружённых людей окружает Эон и Тревора. Он сообщил, что природа преодолела бесплодие и женщины уже способны рожать естественным путём. Однако Орен желает сохранить власть и решает продолжать клонировать людей. В перестрелке погибают все мониканцы, включая Ситандру, и Орен. Совет Брегны возвращает власть Тревору. Эон взрывает реликл с образцами ДНК, после чего разрушается стена Брегны. Около разрушившейся стены, открывающую взор на девственно чистую природу, собираются люди, в числе которых держащиеся за руки, счастливые Эон и Тревор.
Они снова оказываются в 2011 году, Тревор спрашивает Эон: «Мы ещё увидимся?», Эон с улыбкой идёт в противоположную сторону дороги и последний раз они смотрят друг на друга издалека.
В ролях
- Шарлиз Терон — Эон Флакс
- Мартон Чокаш — Тревор Гудчайлд
- Джонни Ли Миллер — Орен Гудчайлд
- Софи Оконедо — Ситандра
- Фрэнсис Макдорманд — глава «мониканцев»
- Амелия Уорнер — Уна Флакс
- Николай Кински — Клавдий
- Пит Постлетуэйт — хранитель
- Кэролайн Чикези — Фрея
Производство и кассовые сборы
Съёмки проходили в Берлине и Потсдаме. На роль Эон Флакс приглашалась Мишель Родригес, которая играла в дебютном фильме Кэрин Кусамы «Женский бой» (2000).
Кассовые сборы по состоянию на февраль 2006 года составили $25,8 млн в американском прокате и $26,4 млн в мировом ($52,3 млн в итоге)[1]. Фильм вышел на DVD 25 апреля 2006 года. На 16 июля 2006 года объём продаж составил $31,8 млн[2].
Интересные факты
Внутреннее помещение здания форума совпадает с внутренним помещением секретной базы ЦРУ из более позднего фильма режиссёра Джо Райта — Ханна. Совершенное оружие (2011 г.)
Напишите отзыв о статье "Эон Флакс"
Примечания
Ссылки
- [www.aeonflux.com/ Официальный сайт фильма] (англ.)
- «Эон Флакс» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||
Отрывок, характеризующий Эон Флакс
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
