Эохайд мак Домнайлл
| Эохайд мак Домнайлл др.‑ирл. Eochaid mac Domnaill | ||
| ||
|---|---|---|
| 566 — 572 | ||
| Соправитель: | Баэтан мак Муйрхертайг | |
| Предшественник: | Домналл Илхелгах Форггус мак Муйрхертайг | |
| Преемник: | Колку мак Домнайлл | |
| ||
| 569 — 572 | ||
| Соправитель: | Баэтан мак Муйрхертайг | |
| Предшественник: | Айнмере мак Сетнай | |
| Преемник: | Баэтан мак Ниннедо | |
| Смерть: | 572 | |
| Род: | Кенел Эогайн | |
| Отец: | Домналл Илхелгах | |
| Мать: | Бриг инген Орккайн | |
| Дети: | сыновья: Келлах, Фогартах, Айлиль | |
Эохайд мак Домнайлл[1] (Эохайд Красивый; др.‑ирл. Eochaid mac Domnaill, Eochaid Find; погиб в 572) — король Айлеха (566—572) и верховный король Ирландии (569—572) из рода Кенел Эогайн. Правил совместно со своим дядей Баэтаном мак Муйрхертайгом.
Биография
Согласно трактату XII века «Banshenchas» («Об известных женщинах»), Эохайд был старшим сыном правителя Айлеха и верховного короля Ирландии Домналла Илхелгаха и Бриг, дочери Оркка мак Кайртинна из септа Уи Мак Кайртинн[2][3]. После смерти в 566 году отца и его соправителя Форггуса мак Муйрхертайга Эохайд взошёл на престол Айлеха. Также как и его отец, он разделял власть над этим королевством с соправителем, которым был его дядя Баэтан мак Муйрхертайг[4].
Большинство современных историков считает, что Эохайд мак Домнайлл и Баэтан мак Муйрхертайг совместно получили титулы верховных королей Ирландии в 569 году после гибели Айнмере мак Сетная[5][6]. Хотя в наиболее раннем из сохранившихся списков королей Тары (конец VII века) их имена не упоминаются[7], во многих других списках (например, в «Лейнстерской книге»[8] и в трактате «Laud Synchronisms»[9]) они включаются в число верховных королей Ирландии. В некоторых списках Эохайд и Баэтан ошибочно помещаются ранее верховного короля Диатмайта мак Кербайлла, убитого в 566 году. Однако данные ирландских анналов позволяют достоверно утверждать, что они не могли быть верховными королями ранее смерти этого правителя[10].
Отмечается также, что в тех же списках, в которых упоминаются правители Тары второй половины VI века, существуют значительные противоречия в определении продолжительности владения этим титулом погибшим в 598 году королём Аэдом мак Айнмерехом. В том числе, «Анналы четырёх мастеров» сообщают о двадцати семи годах пребывания Аэда на престоле Тары[11], а список королей Тары в «Лейнстерской книге» — о двадцати восьми годах[8]. Эти свидетельства относят начало правления Аэда как верховного короля не только к периоду ранее смерти его предшественника Баэтана, которого идентифицируют или с погибшим в 586 году Баэтаном мак Ниннедо, или со скончавшимся в 581 году королём Ульстера Баэтаном мак Кайриллом, но и ко времени до смерти королей Эохайда мак Домнайлла и Баэтана мак Муйрхертайга[10]. На основании этого ряд историков даже предполагает, что включение имён предшественников Аэда в списки королей Тары было ошибкой средневековых авторов, и в действительности ни Баэтан мак Муйрхертайг, ни Эохайд мак Домнайлл, ни Баэтан мак Ниннедо, ни Баэтан мак Кайрилл могли и не быть верховными королями Ирландии[12][13].
Историки отмечают, что правление Эохайда мак Домнайлла и Баэтана мак Муйрхертайга пришлось на тот период времени, когда после гибели Диармайта мак Кербайлла произошло значительное падение влияния верховных королей на общеирландские события. В это время титул верховного короля Ирландии часто переходил от одного претендента к другому, но ни один из них не смог утвердить его за собой на достаточно долгий срок[13][14]. Падение авторитета верховных королей во второй половине VII века отразилось и в почти полном отсутствии в средневековых исторических источниках сведений о деятельности Эохайда и Баэтана. Из анналов известно только то, что уже в 572 году они погибли в ходе конфликта с королём кианнахтов Гленн Геймина Кронаном мак Тигернайгом, владения которого находились на землях современного графства Лондондерри[15].
После гибели Эохайда мак Домнайлла и Баэтана мак Муйрхертайга власть над Айлехом унаследовал Колку, сын Домналла Илхелгаха, а титул верховного короля Ирландии перешёл к королю Кенел Конайлл Баэтану мак Ниннедо[5].
Согласно средневековым генеалогическим трактатам, Эохайд мак Домнайлл был отцом трёх сыновей — Келлаха, Фогартаха и Айлиля[16].
Напишите отзыв о статье "Эохайд мак Домнайлл"
Примечания
- ↑ Известен также как верховный король Эохайд III.
- ↑ Dillon Ch., Jefferies H. A. [books.google.ru/books?id=W5EiAQAAIAAJ&q=Ilchelgach&dq=Ilchelgach&hl=ru Tyrone: history & society]. — Geography Publications, 2000. — P. 61.
- ↑ ni C. Dobbs, M. [www.maryjones.us/ctexts/banshenchus.html The Ban-shenchus] // Revue Celtique. — Vol. 47—49.
- ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 320.
- ↑ 1 2 Бирн Ф. Д., 2006, с. 312.
- ↑ Charles-Edwards T. M., 2000, p. 606.
- ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 314.
- ↑ 1 2 [www.ucc.ie/celt/online/G800011A/text003.html Book of Leinster, formerly Lebar na Núachongbála]. — Vol. I. — P. 95.
- ↑ [www.ucc.ie/celt/published/G105018.html Laud Synchronisms] // Zeitschrift für Celtische Philologie. — 1913. — Bd. 9. — S. 479.
- ↑ 1 2 Charles-Edwards T. M., 2000, p. 484—487.
- ↑ Анналы четырёх мастеров (год 594.1).
- ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 135.
- ↑ 1 2 Mac Niocaill G., 1972, p. 70—72.
- ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 127 и 135.
- ↑ Анналы Ульстера (год 572.1); Анналы Тигернаха (год 571.1).
- ↑ Meyer C. [www.ucc.ie/celt/published/G105005 The Laud Genealogies and Tribal Histories] // Zeitschrift für Celtische Philologie. — Halle/Saale: Max Niemeyer, 1912. — Bd. 8. — S. 294.
Литература
- Бирн Ф. Д. Короли и верховные правители Ирландии. — СПб.: Евразия, 2006. — 368 с. — ISBN 5-8071-0169-3.
- Charles-Edwards T. M. [books.google.ru/books?id=g6yq2sKLlFkC Early Christian Ireland]. — Cambridge: Cambridge University Press, 2000. — P. 728. — ISBN 978-0-5213-6395-2.
- Mac Niocaill G. [books.google.ru/books?id=VatnAAAAMAAJ Ireland before the Vikings]. — Dublin: Gill and Macmillan, 1972. — 172 p.
Отрывок, характеризующий Эохайд мак Домнайлл
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
