Эпидемии жёлтой лихорадки в Буэнос-Айресе

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Эпидемии жёлтой лихорадки в Буэнос-Айресе — серия эпидемий жёлтой лихорадки в столице Аргентины Буэнос-Айресе в XIX веке. Крупные эпидемии имели место в 1852, 1858, 1870 и 1871 годах. Последняя эпидемия (1871 года) стала для города настоящей катастрофой, в результате неё погибло около 8 % жителей города: в городе, где, как правило, количество ежедневных смертей не достигало 20, во время эпидемии были дни, когда умирало более 500 человек; в общей сложности во время эпидемии 1871 года погибло около 14000 человек.

Во многих случаях в XIX веке жёлтая лихорадка заносилась в Буэнос-Айрес экипажами кораблей, прибывавших с побережья Бразилии, где имелся очаг этого заболевания. Однако эпидемия 1871 года, как полагают, пришла из Асунсьона, столицы Парагвая, вместе с аргентинскими солдатами, возвращавшимися с Парагвайской войны, и первоначально началась в городе Корриентес. На момент пика эпидемии население Буэнос-Айреса уменьшилось до менее чем трети по сравнению с доэпидемическим уровнем — по причине большого количества людей, покинувших город, чтобы попытаться избежать болезни.

Главными причинами распространения этого заболевания назывались[1]:

  • недостаточные запасы питьевой воды;
  • загрязнение грунтовых вод города фекалиями;
  • очень тёплая и влажная погода летом 1871 года;
  • большое количество переполненных жилищ, в которых полностью отсутствовала санитария: в них проживало в основном чернокожее население, а на момент эпидемии 1871 года — также нищие европейские иммигранты, постоянно прибывающие и селившиеся в южной части города;
  • солеварни, загрязняющие Матансу, — реку, протекавшую в южной части города: в результате их деятельности в низинах реки, загрязняемых потоками отходов, возникали так называемые «zanjones» («рвы»), откуда заражённая вода поступала в город.

В то время врачи объясняли причину многих эпидемий зловонными испарениями зараженных нечистых вод (так называемыми миазмами). Поэтому эпидемия 1871 года вынудила городские власти предпринять срочные меры по улучшению санитарных условий в городе, начать строительство централизованной системы водоснабжения, канализации и стоков.

14 августа 1881 года на открытом заседании Гаванской Академии наук кубинский врач Карлос Х. Финлей изложил свою гипотезу о том, что жёлтая лихорадка передаётся определенным видом комаров. В 1900, борясь с эпидемией жёлтой лихорадки в Гаване, Уолтер Рид и Джеймс Кэрролл с помощью добровольцев из рядов Североамериканской армии шаг за шагом опровергли преобладавшее тогда представление, что инфекция передается через зараженный воздух, воду, одежду, постельное белье и всякими другими подобными путями, а Джеймс Кэрролл ценой своей жизни доказал, что единственным способом заражения желтой лихорадкой является укус комара Aedes aegypti[2].



Библиография

  • Scenna, Miguel Ángel (1967). Fiebre amarilla en Buenos Aires. Revista Todo es Historia. Nº 8 (diciembre).

Напишите отзыв о статье "Эпидемии жёлтой лихорадки в Буэнос-Айресе"

Примечания

  1. Crego, Mabel Alicia [www.ensantelmo.com.ar/vernota.php?id=517 Historia de la epidemia de fiebre amarilla de 1871]. En San Telmo y sus alrededores. Проверено 21 de agosto 2012.
  2. Даниэл М. [www.sivatherium.narod.ru/library/Daniel/main.htm Тайные тропы носителей смерти]. — Прогресс, 1990. ISBN 5-01-002041-6

Отрывок, характеризующий Эпидемии жёлтой лихорадки в Буэнос-Айресе

Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.