Эпидемия (фильм, 2013)
| Эпидемия | |
| Los Últimos Días | |
 | |
| Режиссёр |
Давид Пастор, |
|---|---|
| Продюсер |
Мерседес Гамеро, |
| Автор сценария |
Давид Пастор, |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Даниэль Араньо |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Morena Films, Antena 3 Films, Rebelion Terrestre |
| Длительность |
100 мин. |
| Бюджет |
5,5 млн €[1] |
| Страна | |
| Язык |
испанский |
| Год | |
Эпидемия (исп. Los Últimos Días — Последние дни) — испанский фильм 2013 года Алекса и Давида Пасторов. Премьера состоялась в марте 2013 года[2].
Содержание
Сюжет
В здании в Барселоне после катастрофы офисный работник Марк ищет еду. Он направляется в подвал, чтобы помочь прорыть туннель. После того как он проламывает стену, чуть не обвалив проход, он встречается с Энрике. За несколько месяцев до этого Энрике угрожал Марку, работающему программистом, увольнением, если он не закончит проект. Марк, опасаясь потери работы, откладывает возможность завести детей со своей подругой Хулией. На следующий день по телевизору транслируют самоубийство подростка, страдающего от тяжелой агорафобии.
В настоящее время Марк и Энрике обсуждают возможность покинуть здание вместе. У Энрике есть работающий GPS навигатор, и он просит Марка не говорить об этом другим. Марк же предлагает использовать снаряжение, которое он украл у умершего сотрудника Ровиры. Энрике поначалу не хочет связываться с Марком, но Марк уговаривает его помочь ему в поиске Хулии. Вместе они спускаются в систему подземного метро, где у них крадут навигатор. Энрике и Марк догоняют вора и вступают в драку с его сообщниками, в ходе которой Энрике убивает одного из них.
В следующем флешбеке становится известно, что сосед Марка не покидал свой дом в течение нескольких месяцев. На работе Марк видит, как Ровиру, тайно живущего в офисе, пытаются выгнать на улицу. У него начинаются припадки, когда он попадает на улицу, а когда его затаскивают обратно, припадки прекращаются, но он все равно умирает от травмы. Обсуждая увиденное с Хулией, Марк замечает, что все больше людей отказываются покидать здания. В настоящее время Марк с Энрике добираются до квартиры Марка, где становится известно, что Хулии там нет, и что она беременна.
В следующих флешбеках показывается, как растущий тренд агорафобии, прозванный «Паника», распространяется дальше. Хулия обвиняет Марка в том, что он использует Панику как повод, чтобы отложить рождение детей. Марк уходит на работу, а когда хочет покинуть здание понимает, что его тоже охватила агорафобия. В настоящее время Энрике говорит Марку, что поскольку они дошли до квартиры Марка, он исполнил своё обещание и больше не будет ему помогать. Энрике сообщает, что он хочет дойти до госпиталя, где должен находиться его отец. Они попадают в церковь, где на них нападает медведь, но Марку удается его убить.
Они встречают группу выживших, которые сообщают, что госпиталь сгорел, и, поскольку отец Энрике был в коме, он скорее всего умер. Энрике не хочет идти дальше и впадает в депрессию, после чего отдает Марку пакет с семенами. Марк попадает в торговый центр, где работала Хулия. Марк пытается её найти, но на него нападают. Энрике удается спасти Марка, но его тяжело ранят. Марк замечает Хулию в здании на другой стороне улицы. Он возвращается к Энрике и понимает, что тот скоро умрет от ранения. Марк пересекает улицу, что чуть не убивает его. Через несколько месяцев Хулия рожает, и они используют семена, чтобы выращивать еду. Через какое-то время их ребенок вырастает и они понимают, что он не подвержен агорафобии и может покидать здания.
В ролях
- Ким Гутьеррес — Марк
- Хосе Коронадо — Энрике
- Марта Этура — Жулия
- Летисия Долера — Андреа
- Микель Иглесиас — Дани
- Иван Массаге — Лукас
- Пере Вентура — Ровира
- Луис Солер
- Фара Хамед
Напишите отзыв о статье "Эпидемия (фильм, 2013)"
Примечания
Ссылки
Отрывок, характеризующий Эпидемия (фильм, 2013)
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
