Эпилог (альбом)
Поделись знанием:
К:Альбомы 2010 года
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
| Эпилог | ||||
 | ||||
| Студийный альбом Агаты Кристи | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска | ||||
| Записан |
Wolk Recording Studios, Рига; Первая Студия Звукозаписи, Москва (2007-2009) | |||
| Жанр | ||||
| Длительность |
46 минут | |||
| Продюсер |
Вадим Самойлов | |||
| Страна | ||||
| Лейбл | ||||
| Профессиональные рецензии | ||||
| ||||
| Хронология Агаты Кристи | ||||
| ||||
| Синглы из «Эпилог» | ||||
|
||||
«Эпилог» — последний альбом «Агаты Кристи», десятая студийная работа, впервые поступившая в продажу на фестивале «Нашествие» 10 июля в Большом Завидове.
Содержание
Об альбоме
Запись альбома велась в двух студиях - Рига (Wolk Recording Studios) - ударные, сведение, мастеринг и в Москве (Первая Студия Звукозаписи) -гитары, клавишные, вокал. Официальный релиз состоялся 19 июля. Имеет в своём составе двенадцать композиций, которые исполнялись на концертах.
Этот альбом был представлен группой на масштабном одноимённом гастрольном туре 2009 года, ставшем прощальным в её творчестве. Премьера состоялась намного раньше - 8 ноября 2008 года в клубе Б1 Максимум.
В состав издания входит 16-страничный буклет с редкими фотографиями и текстами песен, на развороте буклета — мини-постер Александра Козлова — первого клавишника и одного из создателей группы. К альбому также прилагается DVD-диск с документальным фильмом о группе, который включает редкие интервью, записи с концертов и фрагменты из жизни. Это первый и единственный DVD за всю историю группы.
В 2014 году в честь 25-летия группы компания «Бомба-мьюзик» выпустила «Полное собрание сочинений» в нескольких томах тем самым переиздав ограниченным тиражом всю дискографию группы, включая этот альбом. Производство дисков велось в Германии. Альбомы были напечатаны на 180-граммовом виниле чёрного цвета.
Список композиций
| Трек | Название | Длительность | Композитор |
|---|---|---|---|
| 1 | Эпилог | 5:25 | Вадим Самойлов |
| 2 | Письмо | 5:17 | Глеб Самойлов |
| 3 | Небытие | 3:42 | Вадим Самойлов |
| 4 | Подвиг | 3:01 | Глеб Самойлов |
| 5 | Пароль | 4:01 | Вадим Самойлов |
| 6 | В такси | 2:52 | Глеб Самойлов |
| 7 | Алхимик | 3:10 | Вадим Самойлов |
| 8 | Билеты проданы | 3:44 | Глеб Самойлов |
| 9 | Разные люди | 3:05 | Вадим Самойлов |
| 10 | Последнее желание | 2:59 | Глеб Самойлов |
| 11 | Сердцебиение | 4:18 | Вадим Самойлов |
| 12 | Дорога | 4:26 | Глеб Самойлов |
DVD «Эпилог»
Технический персонал
- Автор, продюсер - Алексей Остудин
- Режиссёр - Никита Снегов
- Операторы - Николай Сергеев, Андрей Семенюк, Андрей Рязанов, Никита Петриченко
- Техническое обеспечение - Николай Сергеев
- Монтаж - Сергей Васильев
- Ассистент - Елена Кузнецова
Состав
- Вадим Самойлов — лидер- и акустические гитары, основной вокал
- Глеб Самойлов — основной вокал, гитары
- Константин Бекрев — клавишные, клавишный бас, синтезатор, бас-гитара
- Роман Баранюк — ударные
Технический персонал
- Александр Волк - звукорежиссёр
- Игорь Волк - Инженер
- Wolk Recording Studios, Riga - ударные, сведение, мастеринг
- Первая Студия Звукозаписи, Москва - гитары, клавишные, вокал
- Дизайнер - Нина Радченко
- Фотографы - Елена Азанова, Светлана Забелина, Александр Мец, Павл Максаков
Интересные факты
- Первоначально, песня «Эпилог» называлась «Предисловие».
- Альбом не связан по названию с предыдущим, который носит название «Триллер. Часть первая», хотя указанная в его названии нумерация должна была дать «Эпилогу» имя «Триллер. Часть 2».
- Первый альбом группы, вышедший через почти два года после его премьеры 8 ноября 2008 года в клубе Б1 Максимум. А также первый альбом, представивший все свои песни до его выхода, а не наоборот.
- Песни на альбоме выставлены по авторам в шахматном порядке.
- Самый большой перерыв после вышедшего в 2004 году альбома.
- Песни из альбома поступили в ротацию на «Нашем радио» 29 июня 2010 года. Радио презентация альбома состоялась 1 июля. Песни «Подвиг» и «Сердцебиение» имели студийные версии за несколько месяцев до релиза альбома на «Нашествии».
- Дмитрий «Снейк» Хакимов не принимал участие в записи альбома. Он участвовал в концертном туре, в альбом вошли лишь партии барабанов с Романом Баранюком. Также Роман Баранюк сыграл на ударных последний концерт группы на фестивале «Нашествие».
- На ранних концертах тура «Эпилог» песня «Алхимик» имела немного другие слова во втором куплете.
- Задолго до выпуска альбома группа неоднократно подчёркивала, что песен в нём будет как минимум — 16. Но по неизвестным причинам альбом так и остался с 12 треками.
- Песня «Эпилог» сначала была в гораздо более длинном варианте.
- Премьера радиосингла «Подвиг» состоялась в программе «Чартова Дюжина» 28 декабря 2008 г.
- На песню «Сердцебиение» планировалось снять видеоклип на хромакее, основанный на любовных моментах из фильма «Антикиллер Д.К: Любовь без памяти», но позже, от этой идеи отказались, в частности, из-за его провала в прокате. В итоге, вышло простое концепт-арт видео, не ротирующееся на телевидении. Однако, фрагмент песни всё же можно услышать в фильме. Сама композиция стала саундтреком к третьей части фильма «Антикиллер».
- Планировалось для этого альбома записать песню, написанную на музыку Александра Козлова и слова Глеба Самойлова "Побег", но из-за разногласий между братьями, песню записать не удалось.
Напишите отзыв о статье "Эпилог (альбом)"
Примечания
- ↑ Алексей Мажаев. [www.intermedia.ru/news/220916?page=1 «Агата Кристи» — «Эпилог»]. InterMedia (04.08.2010). Проверено 5 октября 2011. [www.webcitation.org/67KLvQ4fD Архивировано из первоисточника 1 мая 2012].
Ссылки
- [agata.ru/disco/epilog.php Альбом на официальном сайте группы]
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Эпилог (альбом)
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
