Горянка (Барбарисовые)
Поделись знанием:
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.
В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.
(перенаправлено с «Эпимедиум»)
| Горянка | |||||||||||||||||||
 Горянка корейская. Общий вид цветущего растения. | |||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||
|
Epimedium L., 1753 | |||||||||||||||||||
| Синонимы | |||||||||||||||||||
| Типовой вид | |||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||
Горя́нка[2][3], или Эпиме́диум (лат. Epimēdium) — род многолетних травянистых растений семейства Барбарисовые (Berberidaceae).
| ||||||||||
Горянка альпийская.
Ботаническая иллюстрация из книги О. В. Томе «Flora von Deutschland, Österreich und der Schweiz», 1885 | ||||||||||
Содержание
Ботаническое описание
Представители вида — многолетние травы с ползучим корневищем.
Листья преимущественно прикорневые или на стебле в числе 1—2, пластинка листа просто- или дважды-тройственно-рассечённая, дольки с некрупными зубцами.
Чашелистиков 8, лепестковидных, окрашенных; наружные менее крупные и менее ярко окрашенные. Лепестков 4, похожих на нектарники, с шпорцами или колпачками, расположенными попарно друг против друга. Пестик 1; рыльце едва расширенное; семяпочки многочисленные, расположенные в два ряда вдоль брюшного шва.
Коробочка стручковидная, двустворчатая, спинная створка менее крупная, при созревании плода опадающая и открывающая нижнюю створку, более крупную и несущую семена. Семена мелкие, шов их имеет вид присемянника. Зародыш слегка изогнутый.
 |
| |||||||||
Классификация
Виды
По данным сайта The Plant List[4] род включает следующие виды:
В культуре
В литературе посвящённой выращиванию декоративных садовых растений эпимедиумы, как правило описываются, как растения для сухой тени, но в дикой природе, большинство видов растёт на очень влажных почвах, при этом многие были обнаружены около лесных водопадов. Хотя эпимедиумы действительно растут в сухой тени, они развиваются намного лучше в условиях полутени и на плодородных, хорошо сохраняющих влагу почвах. На сухих участках хорошо растут: Epimedium ×rubrum, Epimedium ×warleyense, Epimedium ×perralchicum, Epimedium pinnatum ssp. colchicum и Epimedium ×versicolor. Большинство эпимедиумов рекомендуется выращивать на почвах с рН 6.2 — 6.5. Исключениями являются сорта Epimedium grandiflorum.
Большинство эпимедиумов цветёт весной, но такие виды, как Epimedium rhizomatosum и Epimedium davidii время от времени цветут в течение всего лета.
Эпимедиумы с вечнозелёной листвой менее зимостойки. Деление кустов рекомендуется производить после цветения.
Декоративнолистные эпимедиумы: Epimedium ×versicolor, , Epimedium ×versicolor 'Cherry Tart', Epimedium 'Sulphureum', Epimedium 'Neosulphureum', Epimedium 'Versicolor'[5][6].
Некоторые сорта и искусственные гибриды
- 'Akebono' (syn. Epimedium grandiflorum 'Akebono'). Высота растений от 17,5 см до 30 см. Соцветия располагаются над листьями. Цветки бело-розовые[7]. Молодые побеги красноватые. Листья сердцевидные. Зоны морозостойкости: 4—9[8].
- Epimedium pinnatum ssp. colchicum 'Thunderbolt' (syn. Epimedium pinnatum 'Black Sea')[5]. В прошлом эта горянка считалась сортом Epimedium pinnatum, но последние данные говорят о том, что сорт имеет гибридное происхождение.
Высота куста 30—38 см, скорость роста в ширину 15—20 см в год. Побеги прямостоячие с зимующими листьями. Листья зелёные, с наступлением холодов чернильно-фиолетовые. Цветёт в весной в течение 10—15 дней. Цветки мелкие, жёлтые с оранжево-красным, без шпорцев, до 1,5 см в диаметре, собраны в редкую кисть.
Поздней осенью или ранней весной прошлогодние листья рекомендуется удалять.
USDA-зона: 5—9[9]. - 'Sphinx Twinkler' (syn. 'Spine Tingler'). Гибрид создан в США, назван 'Spine Tingler', позже начал реализовываться под названием 'Sphinx Twinkler'. Высота растений от 17,5 см до 30 см. Листья относительно крупные, удлинённые, зубчатые и шиповатые по краю. Молодые листья бронзового цвета. Соцветия располагаются над листьями. Цветки ярко-жёлтые[10].
- Epimedium ×perralchinum 'Frohnleiten' (syn. 'Fröhnleiten') Heinz Klose. Гибрид Epimedium perralderianum × Epimedium pinnatum subsp. colchicum. Сорт создан в Германии. Зоны морозостойкости: 5b—8. Высота растений около 38 см[11]. Молодые листья кирпично-красные с зелёными жилками. Соцветия располагаются над листьями. Цветки жёлтые[12]. По другим данным высота растений 10—50 см, ширина 50—100 см. Листья тройчатые[13].
- Epimedium ×youngianum 'Roseum' (syn. Epimedium ×youngianum 'Lilacinum'). Результат скрещивания Epimedium alpinum × Epimedium grandiflorum. Высота растений 15—25 см. Листья многолетние, сложные, включают до 9 узки, овальных, волнистых по краям листочков. Черешки листьев красноватые. Молодые листья зеленовато-бронзовые. Цветки фиолетово-розовые. Цветение весной[14]. Зоны морозостойкости 4a—8b[15], согласно другому источнику 5a—8b. Почва слегка кислая (pH 6.1—6.5)[16].
- Epimedium grandiflorum 'Lilafee' (syn. 'Lilac Fairy'[17]). Высота растений 20—25 см, ширина около 30 см. Молодые листья с фиолетовым оттенком, позже становятся зелёными, осенью краснеют. Цветение весной. Цветки сиреневого цвета с жёлтым горлом, располагаются над листвой[18]. Зоны морозостойкости: 5—9[19]. Согласно другому источнику: высота растений около 25 см, зоны морозостойкости 4—8[20].
- 'Hagoromo' (syn.: E. ×youngianum 'Hagoromo'). Сорт японской селекции. Высота около 20 см. Цветоносы тёмно-красные. Цветки розово-фиолетовые сверху и белые снизу[21].
- 'Pink Champagne' Darrell Probst. Высота 30—45 см. Листья весной с фиолетовыми пятнами. Соцветия располагаются выше листвы. Цветки белые с малиново-розовым. Зоны морозостойкости от 4а до 9b[22][23][24].
- Epimedium grandiflorum 'Yubae' (syn.: 'Crimson', 'Crimson Beauty', 'Rose Queen'). Относительно «старый» сорт (известен в Европе и США несколько десятилетий). Высота до 45 см. Цветки розово-красные, кончик шпоры белый. Листва весной пурпурно-бронзовая, позже зелёная[25].
- 'Yokihi' (syn.: 'Barrenwort', 'Bishop's Hat', 'Fairy Wings'[26]). Сорт японской селекции. Гибрид E. davidii × E. grandiflorum 'Yubae'. Высота около 30 см. Цветоносы возвышаются над листвой. Цветки относительно крупные, малиново-розовые сверху и кремово-белые (до желтоватых) снизу[27]. Зоны морозостойкости от 4 до более тёплых[26].
- 'Tama no Genpei' (syn.: 'Tama No Genpei', 'Tama-no-genpei'). Сорт японской селекции. Высота около 40 см. Цветки сверху красновато-фиолетовые, снизу белые. Цветоносы возвышаются над листвой[28]. Зоны морозостойкости: 4—8[29].
Таксономия
Род Эпимедиум входит в трибу Барбарисовые (Berberideae) подсемейства Барбарисовые (Berberidoideae) семейства Барбарисовые (Berberidaceae) порядка Лютикоцветные (Ranunculales).
| ещё 1 подсемейство (согласно Системе APG II) |
ещё 10—13 родов | ||||||||||||||
| семейство Барбарисовые | триба Барбарисовые | ||||||||||||||
| более 60 видов | |||||||||||||||
| порядок Лютикоцветные | подсемейство Барбарисовые | род Эпимедиум |
|||||||||||||
| ещё 9 семейств (согласно Системе APG II) |
ещё 1 триба (согласно Системе APG II) |
||||||||||||||
Использование в медицине
Напишите отзыв о статье "Горянка (Барбарисовые)"
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
- ↑ Русское название таксона — согласно следующему изданию:
- Шрётер А. И., Панасюк В. А. [biology.krc.karelia.ru:8080/biology/_Энциклопедии,%20словари/Словарь%20названий%20растений.%20Русский,%20английский,%20латинский,%20китайский%20(Шретер,%20А.%20И.,%20Панасюк,%20В.%20А.,%201999).djvu Словарь названий растений] = Dictionary of Plant Names / Межд. союз биол. наук, Нац. к-т биологов России, Всерос. ин-т лек. и ароматич. растений Рос. сельскохоз. академии; Под ред. проф. В. А. Быкова. — Koenigstein: Koeltz Scientific Books, 1999. — С. 282. — 1033 с. — ISBN 3-87429-398-X.
- ↑ [www.plantarium.ru/page/view/item/42799.html Горянка (Барбарисовые)]: информация о таксоне в проекте «Плантариум» (определителе растений и иллюстрированном атласе видов). (Проверено 7 марта 2015)
- ↑ [www.theplantlist.org/browse/A/Berberidaceae/Epimedium/ Epimedium] на сайте [www.theplantlist.org The Plant List]
- ↑ 1 2 [www.plantdelights.com/Epimedium-Fairy-Wings-for-the-Woodland-Garden/products/509/ Epimedium (Fairy Wings). Great Shade Perennials for the Early Spring Woodland Garden]
- ↑ Tony Avent [www.rhs.org.uk/about-the-rhs/publications/magazines/The-Plantsman/2010-issues/march/an-overview-of-epimedium An overview of Epimedium] // The Plantsman. — 2010.
- ↑ [www.edrom-nurseries.co.uk/shop/pc/Epimedium-grandiflorum-Akebono-20p9119.htm Epimedium grandiflorum 'Akebono'] на сайте [www.edrom-nurseries.co.uk Edrom Nurseries]
- ↑ [www.sunnyborder.com/plant-catalog/item/Epimedium/epiak.html Epimedium 'Akebono'] на сайте [www.sunnyborder.com Sunny Border Nurseries Inc.]
- ↑ [www.greatplantpicks.org/display?id=2440 Epimedium 'Black Sea'] на сайте [www.greatplantpicks.org Elisabeth Carey Miller Botanical Garden]
- ↑ [www.edrom-nurseries.co.uk/shop/pc/Epimedium-Sphinx-Twinkler-20p9507.htm Epimedium 'Sphinx Twinkler'] на сайте [www.edrom-nurseries.co.uk Edrom Nurseries]
- ↑ [www.plantdelights.com/Epimedium-x-perralchicum-Frohnleiten-Perennial-Fairy-Wings/productinfo/2984/ Epimedium × perralchicum 'Frohnleiten' (Perennial Fairy Wings)]
- ↑ [www.robsplants.com/plants/EpimePerra Epimedium ×perralchicum 'Frohnleiten'] на сайте [www.robsplants.com Rob's plants]
- ↑ [apps.rhs.org.uk/plantselector/plant?plantid=5720 Epimedium ×perralchicum 'Frohnleiten'] на сайте [apps.rhs.org.uk The Royal Horticultural Society]
- ↑ [www.jardindupicvert.com/4daction/w_partner/fleur_des_elfes_roseum_epimedium_youngianum.4042 Fleur des elfes 'Roseum' ]
- ↑ [www.darwinperennials.com/plant_info.aspx?phid=024701657004738 Epimedium Youngianum Roseum]
- ↑ [davesgarden.com/guides/pf/go/114879/ Epimedium ×youngianum 'Roseum'] на сайте [davesgarden.com Dave's Garden]
- ↑ [www.missouribotanicalgarden.org/gardens-gardening/your-garden/plant-finder/plant-details/kc/a390/epimedium-grandiflorum-lilafee.aspx Epimedium grandiflorum 'Lilafee'] на сайте [www.missouribotanicalgarden.org Missouri Botanical Garden]
- ↑ [www.paghat.com/epimedium3.html 'Lilafee' or 'Lilac Fairy' Barrenwort, or Longspur Epimedium]
- ↑ [www.rainyside.com/plant_gallery/perennials/Epimedium_grandiflorumLilafee.html Epimedium grandiflorum 'Lilafee'] на сайте [www.rainyside.com Rainy Side Gardeners]
- ↑ [www.plantdelights.com/Epimedium-grandiflorum-Lilafee-Perennial-Fairy-Wings/productinfo/3518/ Epimedium grandiflorum 'Lilafee' (Perennial Fairy Wings)]
- ↑ [www.epimediums.com/catablog-items/epimedium-x-youngianum-hagoromo/ Epimedium x youngianum 'Hagoromo'] (англ.). Garden Vision Epimediums. Проверено 17 июля 2013. [www.webcitation.org/6IKKvTz5Y Архивировано из первоисточника 23 июля 2013].
- ↑ [davesgarden.com/guides/pf/go/195571/ Epimedium 'Pink Champagne']. Dave's Garden. Проверено 5 сентября 2014.
- ↑ [www.epimediums.com/catablog-items/epimedium-x-pink-champagne/ Epimedium x ‘Pink Champagne’]. Garden Vision Epimediums. Проверено 5 сентября 2014.
- ↑ Karen Perkins. [www.epimediums.com/2012/08/04/magic-in-the-garden/ ‘Heads Up!’]. Garden Vision Epimediums. Проверено 5 сентября 2014.
- ↑ [www.epimediums.com/catablog-items/epimedium-grandiflorum-yubae/ Epimedium grandiflorum 'Yubae'] (англ.). Garden Vision Epimediums. Проверено 17 июля 2013. [www.webcitation.org/6IKKwSlM1 Архивировано из первоисточника 23 июля 2013].
- ↑ 1 2 [plants.parklandgarden.ca/11050011/Plant/11661/Yokihi_Bishop%27s_Hat Epimedium 'Yokihi'] (англ.). Parkland Garden Center. Проверено 17 июля 2013. [www.webcitation.org/6IKL8ebvC Архивировано из первоисточника 23 июля 2013].
- ↑ [botanicallyinclined.wordpress.com/tag/epimedium-yokihi/ To divide or not to divide: Epimedium 'Yokihi'] (англ.). Проверено 17 июля 2013. [www.webcitation.org/6IKL03IOW Архивировано из первоисточника 23 июля 2013].
- ↑ Laurence C. Hatch. [members.tripod.com/~Hatch_L/hatchperEF.pdf Hatch's Perennials 1.0. Cultivars of hardy herbaceous plants]. — 2009.
- ↑ [www.missouribotanicalgarden.org/gardens-gardening/your-garden/plant-finder/plant-details/kc/y880/epimedium-tama-no-genpei.aspx To divide or not to divide: Epimedium 'Tama-no-genpei'] (англ.). Missouri Botanical Garden. Проверено 17 июля 2013. [www.webcitation.org/6IKLBDHrj Архивировано из первоисточника 23 июля 2013].
Литература
- [herba.msu.ru/shipunov/school/books/flora_sssr1937_7.djvu Род 543. Эпимедиум — Epimedium L.] // Флора СССР : в 30 т. / гл. ред. В. Л. Комаров. — М.—Л. : Изд-во АН СССР, 1937. — Т. VII / ред. тома Б. К. Шишкин. — С. 542—544. — 792 + XXVI с. — 5200 экз.
- Бесцветник // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Горянка (Барбарисовые)
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.
В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.
