Квеллин Младший, Эразм
Эразм Квеллин Младший (нидерл. Erasmus Quellinus II; 19 ноября 1607, Антверпен — 7 ноября 1678, Антверпен) — фламандский художник и график, ученик Рубенса.
Жизнь и творчество
Родился и воспитывался в семье антверпенских деятелей искусства Квеллинов. Его отец Эразм Квеллин Старший и брат Артус Квеллинус Старший (Арнольд) были известными скульпторами. Матерью художника была Элизабет ван Уден. Происходя из привилегированной семьи художников, многократно работал над различными проектами вместе со своими родственниками, в первую очередь со своим шурином Яном Филиппом ван Тиленом. В 1634 году вступает в брак с Катариной ван Хемелар, племянницей диакона Антверпенского собора. В том же году он, завершив своё обучение в мастерской Рубенса, был принят в антверпенскую гильдию художников. После смерти Рубенса занимает должность антверпенского городского художника.
Сын — также художник Ян Эразм Квеллин, в ноябре 1663 года в Брюсселе женится на Франсуазе де Френ, сестре Изабеллы де Френ, жены живописца Давида Тенирса Младшего.
Дополнения
- [www.wga.hu/bio/q/quellin/erasmus/biograph.html Web Gallery of Art biography]
Галерея
- Erasmus Quellinus (II) - Achilles among the Daughters of Lycomedes - WGA18563.jpg
Ахилл и дочь Ликомеда
- QUELLINUS, Erasmus II Still Life in an Architectural Setting.jpg
Натюрморт на архитектурном фоне (ок. 1645)
- Erasmus Quellinus (II) - Saul and David (detail) - WGA18564.jpg
Саул и Давид (ок. 1635)
- Erasmus Quellinus (II) - Portrait of a Young Boy - WGA18566.jpg
Портрет мальчика
Напишите отзыв о статье "Квеллин Младший, Эразм"
Отрывок, характеризующий Квеллин Младший, Эразм
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.
В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
