Длотовский, Эраст Константинович

Эраст Константинович Длотовский
Дата рождения	1807(1807)
Дата смерти	13 июля 1887(1887-07-13)
Место смерти	Санкт-Петербург, Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Звание	генерал от инфантерии
Командовал	Главный военный суд
Сражения/войны	Польская кампания 1831 года
Награды и премии	Орден Святой Анны 3-й ст. (1831), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1831), Золотая шпага «За храбрость» (1832), Польский знак отличия «За военное достоинство» 4-й ст. (1832), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1837), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1843), Орден Святой Анны 2-й ст. (1847), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1851), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1856), Орден Святой Анны 1-й ст. (1858), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1865), Орден Белого орла (1868), Орден Святого Александра Невского (1875), Орден Святого Владимира 1-й ст. (1885)

Эраст Константинович Длотовский (Длатовский) (1807—1887) — генерал от инфантерии (1881), Витебский военный губернатор, председатель Главного Военного суда.

Биография

Эраст Константинович Длотовский родился в 1807 году, происходил из польских дворян Смоленской губернии.

В военную службу вступил юнкером в 1823 году в Переяславский конно-егерский полк, из которого 24 февраля 1825 года, с производством в корнеты, был переведён в Кирасирский Военного Ордена полк.

В рядах этого полка Длотовский в 1831 году принял участие в кампании против поляков и за отличие в сражении под Гроховым награждён орденом Св. Анны 3-й степени с бантом. Вслед за тем он принял участие в штурме Варшавских предместий, где за отличную храбрость награждён орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом и золотой шпагой с надписью «За храбрость» (13 августа 1832 года) и кроме этого получил серебряную медаль и польский знак отличия «За военное достоинство» 4-й степени.

В 1834 году Длотовский был переведён в Генеральный штаб, где, в 1845 году, произведён в полковники; 6 декабря 1853 года — в генерал-майоры. В 1856 году он был назначен вице-директором Департамента военных поселений и в том же году — членом комитета по преобразованию кавалерии военного поселения, в 1857 году — непременным членом временного распорядительного комитета по устройству Южных поселений, потом членом комитета квартирной повинности в городах империи.

17 апреля 1862 года Длотовский был произведён в генерал-лейтенанты, потом занимал должности: военного губернатора Витебской губернии и командующего войсками, в ней расположенными, председателя комиссий для разрешения поземельного спора в распределении левого берега Урала между Уральским казачьим войском и зауральскими казахами, члена тюремного комитета, председателя окружного суда Санкт-Петербургского военного округа и с 1869 года члена, а с 1880 года — председателя Главного Военного суда, на каковой должности 30 августа 1881 года был произведён в генералы от инфантерии.

Длотовский умер 13 июля 1887 года в Санкт-Петербурге, похоронен на кладбище Воскресенкого Новодевичьего монастыря.

Награды

Среди прочих наград Длотовский имел ордена:

• Орден Святой Анны 3-й степени с бантом (9 апреля 1831 года)
• Орден Святого Владимира 4-й степени с бантом (8 октября 1831 года)
• Золотая шпага «За храбрость» (13 августа 1832)
• Польский знак отличия «За военное достоинство» 4-й степени (в 1832 году)
• Орден Святого Станислава 2-й степени (28 октября 1837 года)
• Орден Святого Георгия 4-й степени (4 декабря 1843 года, за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах, № 7012 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова)
• Орден Святой Анны 2-й степени (28 ноября 1847 года, императорская корона к ордену пожалована 17 декабря 1849 года)
• Орден Святого Владимира 3-й степени (2 декабря 1851 года)
• Орден Святого Станислава 1-й степени (в 1856 году)
• Орден Святой Анны 1-й степени (в 1858 году, императорская корона и мечи к этому ордену пожалованы в 1860 году)
• Орден Святого Владимира 2-й степени с мечами (в 1865 году)
• Орден Белого орла (в 1868 году)
• Орден Святого Александра Невского (в 1875 году, алмазные знаки к этому ордену пожалованы в 1879 году)
• Орден Святого Владимира 1-й ст. (в 1885 году)

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том I. А—К. М., 2009
• Исмаилов Э. Э. Золотое оружие с надписью «За храбрость». Списки кавалеров 1788—1913. М., 2007
• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• Список генералам по старшинству. Исправлено по 1 августа. СПб, 1872; То же. Исправлено по 1 января. СПб., 1886
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869

Отрывок, характеризующий Длотовский, Эраст Константинович

Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.