Эрб, Мари Жозеф
| Мари Эрб | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Мари Жозеф Эрб |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии |
музыкант, композитор |
| Инструменты |
орган |
Мари Жозеф Эрб (фр. Marie Joseph Georges Erb; 28 октября 1858, Страсбург — 9 июля 1944, Андлау, Эльзас) — французский композитор, органист и музыкальный педагог.
Биография
Мари Жозеф Эрб родился в семье, представители которой с 1789 года были органистами в страсбургской церкви Святого Иоанна.
В 1874—1880 гг. учился в Париже в Школе Нидермейера у Гюстава Лефевра и Эжена Жигу, брал также уроки у Камиля Сен-Санса, сдружился со своим соучеником Леоном Боэльманом.
По возвращении в Эльзас в 1882 году основал Эльзасское общество церковной музыки, в том же году опубликовал свои первые композиции — которые, однако, несмотря на работу Эрба органистом, на протяжении более чем двух десятилетий носили исключительно светский характер.
В 1910—1937 гг. преподавал в Страсбургской консерватории орган и композицию (на позднем этапе также фортепиано и теорию музыки), среди его учеников, в частности, Герман Вольфганг фон Вальтерсхаузен. Мемуарный очерк об Эрбе оставил Альберт Швейцер.
Напишите отзыв о статье "Эрб, Мари Жозеф"
Ссылки
- [www.marie-joseph-erb.org/ Мемориальный сайт] (фр.)
|
Это заготовка статьи о композиторе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Эрб, Мари Жозеф
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
