Эргич, Иван

Иван Эргич
Общая информация
Родился
Гражданство	Сербия Австралия
Рост	185 см
Вес	83 кг
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1997—1998	Австралийский институт спорта
Клубная карьера*
1999—2000	Перт Глори	32 (10)
2000—2001	Ювентус	0 (0)
2000—2001	→  Базель	22 (1)
2001—2009	Базель	202 (31)
2009—2011	Бурсаспор	58 (9)
Национальная сборная**
2006—2008	Сербия	11 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Иван Эргич (серб. Иван Ергић; 21 января 1981, Шибеник) — сербский футболист, полузащитник. Воспитанник Австралийского института спорта. Выступал за швейцарский клуб «Базель», неоднократный победитель чемпионата и кубка Швейцарии по футболу. В 2006 году играл в составе сборной Сербии и Черногории по футболу на чемпионате мира в Германии. В дальнейшем — игрок национальной сборной Сербии.

Клубная карьера

Эргич родился на побережье Хорватии, в Шибенике, ещё до распада Югославии. Однако ещё будучи подростком в начале 1990-х он вместе с родителями эмигрировал в Австралию, подальше он войны на Балканах. Футболом Эргич начал заниматься в знаменитой австралийской спортивной академии — Австралийском институте спорта, из стен которого вышли многие известные игроки сборной Австралии, такие как Харри Кьюэлл, Марк Видука или Бретт Эмертон. После окончания академии Эргич подписал контракт со своим первым клубом — «Перт Глори». В его цветах футболист дебютировал в 1999 году и сразу же стал игроком основного состава своей команды. В регулярном чемпионате Национальной футбольной лиги Австралии (NSL) «Перт Глори» занял первое место, а в серии плей-офф дошёл до финала, где по пенальти уступил клубу «Уоллонгонг Вулвз». В том сезоне Иван сыграл 23 матча и забил 10 мячей.

По завершении сезона в Австралии, летом 2000 года Эргич уехал в Европу и перешёл в туринский «Ювентус». Не имея больших шансов заиграть в основном составе итальянской команды, он был отдан в аренду в швейцарский клуб «Базель». На протяжении целого сезона он находился в запасе и выходил на замену Хакану Якину, Марио Канталуппи или Беньямину Хуггелю, но несмотря на это появлялся на поле в 22 матчах и забил 1 гол в швейцарском чемпионате. Чемпионом страны стал «Лугано», а «Базель» занял лишь 5-е место. Однако, тренеры «Базеля» были довольны игрой Эргича и решили дать ему шанс в следующих сезонах, выкупив его контракт за 1,6 миллиона швейцарских франков. В следующем сезоне он был основным игроком команды и забил в играх за «Базель» 8 мячей в 33 матчах, что помогло клубу победить в чемпионате и кубке Швейцарии. В сезоне 2002/03 Эргич вновь выиграл вместе с клубом национальный кубок, а в чемпионате стал вторым призёром, пропустив вперед «Грассхопперс». В том сезоне футболист сыграл 13 матчей, пропустив часть сезона из-за травмы. Следующий сезон стал худшим в карьере игрока — он вышел на поле только в одном матче (позволившем тем не менее Эргичу получить вместе с одноклубниками очередное звание чемпиона страны) и пережил сильную депрессию, проходил курс лечения в психиатрической клинике в Базеле. Тогда казалось, что продолжение его карьеры находится под большим вопросом. Клуб, однако, не расторг с ним контракт; поправившись, Эргич уже в сезоне 2004/05 смог выйти на поле, сыграв в 10 матчах, а «Базель» снова стал лучшей командой Швейцарии. В сезоне 2005/06 Эргич набрал прежнюю форму и вновь стал играть на высоком уровне. «Базель» стал вице-чемпионом, а Эргич занёс в свой актив 4 гола в 31 матче лиги.

После ухода из «Базеля» в 2006 году Паскаля Цубербюллера, Эргич стал капитаном команды, а в 2008 году он передал капитанскому повязку своему партнеру по команде Франко Костанцо.

Карьера в сборной

Эргич имеет двойное гражданство — сербское и австралийское. В своё время он предпочел выступать за сборную страны своего происхождения. Он был назван тренером Илией Петковичем в числе 23 футболистов, готовившихся к участию в чемпионате мира в Германии, не сыграв до того ни одного матча за сборную. Его дебют в сборной Сербии и Черногории состоялся только в последнем тренировочном матче перед турниром — со сборной Уругвая (1:1). В финальном турнире он провел на поле 2 игры, в том числе вышел на замену в проигранном с разгромным счетом 0:6 матче против сборной Аргентины и провел 90 минут в матче с командой Кот-д’Ивуара. Сборная выступила на турнире очень слабо, не набрав ни одного очка и не выйдя из группы. После этой неудачи у команды сменился тренер, новым наставником стал испанец Хавьер Клементе, который решил не вызывать Эргича на отборочные игры чемпионата Европы 2008 года. После продолжительного перерыва Эргич вернулся в сборную Сербии осенью 2008 года.

Достижения

Перт Глори

• Победитель регулярного чемпионата Австралии (NSL) и финалист плей-офф NSL: 2000 («Перт Глори»)

Базель

• Чемпион Швейцарии (4): 2002, 2004, 2005, 2008 («Базель»)
• Обладатель Кубка Швейцарии (4): 2002, 2003, 2007, 2008
• Обладатель кубка Uhrencup (3): 2003, 2006, 2008

Ссылки

• [www.fcb.ch/sport/show/playerDetailByID//26272/72/9/36 Профиль на сайте «Базеля»]
• [www.football.ch/sfl/777819/de/Kader.aspx?pId=497547 Профиль на сайте football.ch]
• [www.ozfootball.net/ark/Players/E/EM.html Информация на ozfootball.net]

Отрывок, характеризующий Эргич, Иван

Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?