Ереван

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Эривань»)
Перейти к: навигация, поиск
Столица Армении, город
Ереван
арм. Երևան
Флаг Герб
Страна
Армения
Город
Ереван
Координаты
Внутреннее деление
Мэр
Основан
Первое упоминание
Прежние названия
Эребуни,
Эривань (до 1936)[1]
Площадь
223,28[2] км²
Высота центра
900-1300 м
Тип климата
Официальный язык
Население
1, 074 млн[4] человек (2016)
Плотность
4783,2 чел./км²
Национальный состав
армяне (98.9%, 2011 г.[5])
Конфессиональный состав
христиане (более 96.5%, 2011 г[6].)
Названия жителей
ереванцы
Часовой пояс
Телефонный код
+374 (10)
Почтовые индексы
0001—0099
Автомобильный код
01-10, 11-13 (с 2007),
14-18 (с 2008),
19 (с 2009),
61-65, 67, 68[7]
Код ISO 3166-2
AM-ER
Официальный сайт

[www.yerevan.am/ru/ evan.am/ru/]
 (арм.) (рус.) (англ.)</div>

Награды
К:Населённые пункты, основанные в 782 году до н. э.

Ерева́н (арм. Երևան, МФА (арм.): [jɛɾɛˈvɑn]) — столица и крупнейший по численности населения и площади город Армении, один из древнейших городов мира. В русской транскрипции до 1936 года известен как Эривань. Расположен на левобережной (по реке Аракс) части Араратской долины. Население составляет 1,068 млн человек (2014 год)[8]. Площадь города — 223 км². Ереван — политический, экономический, культурный и научный центр, а также важнейший транспортный узел страны. Город обслуживают 2 аэропорта, метрополитен, железнодорожный вокзал.

Высота над уровнем моря — от 900 до 1300 м, часть города расположена на вулканическом плато к северу от Араратской долины.

За годы советской власти облик Еревана полностью изменился в результате огромных градостроительных работ (первый генеральный план 1924, архитектор А. И. Таманян; также — 1970, архитекторы М. Д. Мазманян, Э. А. Папян и др.); своеобразный колорит городу придал широко используемый в строительстве местный камень различных оттенков (розовый, кремовый, белый туф)[9].





Содержание

Физико-географическая характеристика

Географическое положение

Ереван находится в северо-восточной части Араратской равнины, расположенной в центральной части Армянского нагорья. Плато, на котором расположен Ереван, с трёх сторон окаймлено горами — на северо-западе находится гора Арагац, на севере — Канакерское плоскогорье, а на востоке — Гегамские горы. К югу Ереванская котловина спускается в долину реки Аракс, за которой возвышается массив Большого и Малого Араратов. Рельеф Еревана отличается большим разнообразием, колебания высот в его черте достигают 400 метров. Через город, в живописном ущелье, протекает река Раздан. Особенности рельефа, климат, изучение розы ветров на этом горном плато легли в основу первого генерального плана Еревана, созданного академиком архитектуры А. Таманяном в 1924 году. По этому плану Ереван был задуман как город с радиально-кольцевой планировкой центра, сохранявшей исторически сложившиеся направления магистралей и значительные памятники истории и культуры. Все последующие генеральные планы и проекты застройки Еревана, в основном, продолжали идеи А. Таманяна[10].

Климат

Ереван расположен в двух ландшафтных зонах: полупустынно-пустынная преобладает на высоте 850—1000 м, сухая степная — выше[11]. Ежегодная средняя температура воздуха составляет 11,8 °C, летом +25 °C, зимой −4-5 °C, абсолютный максимум +42 °C, абсолютный минимум −31 °C. Ежегодное солнечное сияние достигает в среднем 2700 часов[11]. Период без заморозков длится 213—224 дней. Относительная влажность воздуха от 44-45 % летом до 70-80 % зимой[12].

Летний сезон длится более 4 месяцев с сухой и жаркой погодой, средняя температура воздуха в августе 22-26 °C, пиковая температура равна 41,4 °C. Дующие летом ветра становятся сильнее во второй половине дня достигая иногда 15-20 м/с. Зима умеренно холодная: постоянный снежный покров образуется не каждый год. Средняя температура в январе −4-6 °C, наименьшая температура −31 °C. Весна короткая с неустойчивой погодой. Осени свойственная мягкая, солнечная и безветренная погода. Среднегодовой объём атмосферных осадков 250—370 мм. Максимум осадков выпадает в мае[11].

Верхние слои почвы разнообразны: от серо-коричневых до преобладающих коричневых[11].

Климат (1897)
Показатель Янв. Фев. Март Апр. Май Июнь Июль Авг. Сен. Окт. Нояб. Дек. Год
Средняя температура, °C −2 −1,6 5,0 12,6 18,8 21,4 24,3 25 20,6 13,6 6,2 −1,4 12,2
Источник: ЭСБЕ
Климат Еревана
Показатель Янв. Фев. Март Апр. Май Июнь Июль Авг. Сен. Окт. Нояб. Дек. Год
Абсолютный максимум, °C 19,5 19,6 28,0 35,0 34,2 38,6 41,6 42,0 40,0 34,1 26,0 20,0 42,0
Средний максимум, °C 1,2 5,5 12,6 19,4 24,1 29,9 33,7 33,4 28,7 21,0 12,4 4,6 18,9
Средняя температура, °C −3,6 0,1 6,3 12,9 17,4 22,6 26,4 26,1 21,1 13,8 6,2 −0,2 12,4
Средний минимум, °C −7,5 −4,4 0,7 7,0 11,2 15,4 19,4 18,7 13,4 7,5 1,1 −3,9 6,6
Абсолютный минимум, °C −27,6 −26 −19,1 −10,2 −0,6 3,7 7,5 7,9 0,1 −6,5 −14,4 −28,2 −28,2
Норма осадков, мм 20 21 29 51 41 21 16 9 8 32 26 20 294
Источник: [pogoda.ru.net/climate/37788.htm Погода и климат]

История

Основание и античная эпоха

Годом основания Еревана считается 782 год до н. э., когда царь Урарту Аргишти I основал здесь город-крепость Эребуни[13][14][15][16][17][18]. Известно, что для основания города в 782 году до нашей эры царь Аргишти привез сюда 6600 пленных из областей Хати и Цупани (западные области Армянского нагорья).

Название считают образованным от этиконима Эри (Эриахи), относившегося к народности или племенному союзу[19].

Эребуни находился на южной окраине современного Еревана, хотя нет данных указывающих на существование значимого поселения на месте расположения города в период с IV века до н. э. по III век н. э. Согласно наскальной клинописной хронике в Ване, урартский царь Аргишти I на пятом году своего царствования построил город Эребуни. Надпись на каменной плите, найденная в 1950 году на холме Арин-Берд позволила отождествить это городище с Эребуни. Надпись гласит: «Величием бога Халди Аргишти, сын Менуа, эту могущественную крепость построил; установил её имя Эребуни для могущества страны Биайни и для устрашения вражеской страны. Земля была пустынной, могучие дела я тут совершил…» Спустя столетие административный и политический центр области переместился в крепость Тейшебаини, основанную царем Русой II на юго-западной окраине современного Еревана; однако Тейшебаини была разгромлена, видимо скифами, в годы падения Урарту (590-е до н. э.). Эребуни же продолжил своё существование и в персидскую эпоху; там, например, найдены милетские монеты, отчеканенные около 478 г. до н. э. Видимо, тогда же в армянском языке его название начали произносить как Эревуни, с переходом [b] > [v]. Существует неподтверждённая гипотеза, что Эревуни был центром персидской сатрапии Армина[20].

За IV в. до н. э. — III в. н. э. археологические памятники практически отсутствуют. Упоминание Еревана (и существовавшей в нём манихейской и христианской общин) видят в одном согдийском манихейском тексте III века, из которого явствует, что один из учеников Мани основал там манихейскую общину, наряду с христианской. Согласно надписи, в предполагаемом Ереване правил некий «властитель», что, по мнению исследователей, означает наличие там крепости, во главе которой стоял местный правитель. В V в. была построена древнейшая из ереванских церквей — церковь апостолов Петра и Павла (Петрос-Погос; снесена в 1931)[20]. Поселение находилось в гаваре (уезде) Котайк Айраратской провинции Великой Армении, в 20 километрах от её политической и духовной столицы Вагаршапата (Эчмиадзина)[21][22].

Табличка царя Аргишти I об основании города Еревана
782 год до нашей эры
Перевод надписи: Величием бога Халди Аргишти, сын Менуа, эту могущественную крепость построил; установил её имя Эревуни для могущества страны Вана и для устрашения вражеской страны. Земля была пустынной, могучие дела я тут совершил. 6 тысяч 600 воинов стран Хате и Цупани я там поселил. Величием бога Халди Аргишти, сын Менуа, царь могущественный, царь страны Вана, правитель города Тушпы[23].

Армянские легенды возводят основание Еревана к Ною[24], выводя название города из восклицания: «Еревац!» (Она появилась!), якобы сделанного Ноем, когда из-под воды показалась вершина Малого Арарата. Путешественник XVII века Жан Шарден пишет: «Эривань, по словам армян, самый древний в мире населенный пункт. Поскольку они утверждают, что Ной и вся его семья обосновались здесь до Потопа, а после него он спустился с Горы, на которой остался Ковчег.»[25]. Это считается примером т. н. народной этимологии[20]. В конце XIX века зафиксирован азербайджанский вариант народной этимологии, производящий название Ираван от слов «ая-раван» (течёт)[26].

Средние века

Самое раннее упоминание города на армянском языке — в «Книге писем» — относится к 607 году, когда некий Даниил из Еревана упоминается в числе армянских церковников, сохранивших верность решениям Халкидонского собора. Ереван был одним из населенных пунктов на зоне персидско-византийских войн в Армении в VII веке[27], упоминается в связи с арабским завоеванием: в августе 650 г. он был осажден арабами, но безуспешно. Город попал под власть арабов в 658 году. В 660 году там произошло антиарабское восстание. С падением арабской власти и восстановлением армянской государственности город входил в состав Анийского царства Багратидов; в XI веке он был завоеван сельджуками. Город локализовался в исторической области Котайк[28], по сообщению автора XIII века Вардана Великого «Котайк — город Ереван со своей областью»[29]. В XIV веке население города составляло, по-видимому, 15-20 тысяч человек; однако разгром Тамерланом в 1387 г. нанес ему сильный удар. Во времена правления Кара-Коюнлу и Ак-Коюнлу Ереван был важным культурным центром[20]. Согласно Энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона до 1441 г находился под властью армян[24].

Ереван в османо-персидскую эпоху

В XVI—XVII веках Эривань (перс. ايروان‎), как и весь регион, служила ареной опустошительных османо-сефевидских войн, оказавших серьёзное влияние и на демографию региона. Армянское население значительно сократилось в результате войн и депортаций[30]. В этот же период в регион заселялись кочевники — тюрки и курды, которых местные правители использовали для разъединения и ослабления местного оседлого населения[31][32]. Так, по словам Аббаскули-ага́ Бакиханова, «шах Исмаил (Сефеви) переселил из Ирака племя Баят частью в Эривань, а частью в Дербенд и Шабран, чтобы усилить местных правителей»[33].

В ходе борьбы между Османской империей и Сефевидами Эривань 14 раз переходила из рук в руки. В начале XVI века город захватил шах Исмаил Сефеви. В 1554 году двухсоттысячная османская турецкая армия захватила и разорила Эривань, при этом вырезав большое количество населения. В 1580 году город был взят войском османского визиря Лала Мустафа-паши, который разрушил Эривань и взял в плен 60 000 христиан и мусульман[34]. Преемник на посту командующего, паша Фархат в 1582 году построил в городе новую крепость. Крепость имела почти квадратную в плане форму — длина 850 м, ширина 790 м, с трёх сторон обнесена двойной стеной, и лишь с западной стороны — к обрывистому берегу р. Раздан стена была одиночная. Крепость была снабжена тремя воротами: Тебризские на юг, Майданные (по находившейся перед ними площади; также ворота Яйлы) на север и Мостовые — в сторону реки. Перед Майданными воротами находилось большое предместье — так называемый «старый город»[35] Красный мост через реку, к которому выводили Мостовые ворота, был построен в 1679 г.; он прикрывался построенным на возвышении укреплением Кечигала.

В Ереванской области в XVI веке были поселены части кызылбашских племен устаджлу, алпаут и байят, при шахе Аббасе I были поселены также ахча-койюнлу каджар; ещё раньше здесь утвердились курдские племена чамишкизек, хнуслу и пазуки[36]. Только в Эривани, Гяндже и Карабахе, поселилось 50000 каджарских семейств, которые в течение времени ещё более умножились[37].

В 1604 г. крепость была взята шахом Аббасом I[38]. Португальский автор той эпохи Антониу ди Говея писал:

Шах приказал взять Эривань, которая полностью населена армянами, земля обрабатываемая и плодоносная …[39]

Однако перед лицом турецкого контрнаступления, которому он не считал себя в силах противостоять, Аббас уже в конце того же 1604 года, по выражению армянского историка XVII века Аракела Даврижеци, «приказал выселить всех жителей Армении — и христиан и евреев, и магометан — в Персию, чтобы османы, придя, нашли бы страну обезлюдевшей». Вывод населения Эривани был поручен Амиргуна-хану. «Персидские войска, посланные выселять народ, подняв, изгоняли его из деревень и городов, предавали огню и безжалостно сжигали все поселения, дома и обиталища»[40]. Персам, однако, удалось закрепить за собой Восточную Армению, и, по словам Говеи:

…В течение недлительного времени город был восстановлен и снова заселён, но на этот раз магометанами, а не христианами армянами, которых царь выселил вглубь Персии…[41]

В 1635 г. Эривань (осман. روان‎) вновь был захвачена турками, но спустя несколько месяцев после длительной осады отбита персами. По турецко-персидскому мирному соглашению в 1639 г. город окончательно вошёл в состав Персии. С крахом Сефевидской империи, Эривань была вновь взята турками (1724)[42].

В Сефевидском государстве Эривань была центром Чухур-Саадского беглербекства, правитель которого носил титул сардара, с 1747 года — хана. Беглербекство часто называлось не только по имени города, но и Чухур-Саад (азерб. Çuxur-Saad, арм. Չուխուր Սադ, перс. چخور سعد‎) — «местность Саад», по имени тюркского[43] племени саадлу, многие представители которого правили и занимали административные посты в беглербекстве. В Эриванском ханстве и его столице мусульмане (персы, азербайджанцы и курды)[44] составляли 80 % населения, армяне — 20 % и жили в основном в Эривани и деревнях. Армяне господствовали в ремесле и торговле области и имели большое значение для персидской администрации[20]. Непосредственными руководителями армян Эривани был род меликов Агамалянов. Мелики имели полную административную и судебную власть над местными армянами, за исключением права приговаривать к смертной казни (которым обладал только сардар). Город делился на три квартала (махала)[20]. Армянский квартал назывался Конд; он лежал в северо-западной части города и в нём были расположены 4 старейшие армянские церкви города (всего их было 10). Там же находился роскошный, окружённый садом дворец меликов Агамалянов[20]. Эвлия Челеби насчитал в городе 2060 «крытых глиной домов»[35]; к моменту же русского завоевания (1827) в городе насчитывалось более 1 700 домов, 850 лавок, 8-9 мечетей, 7 церквей, 10 бань, 7 больших караван-сараев, 5 площадей (майданов), 2 базара, и 2 школы[20].

В результате войн к 1804 году население Эривани сократилось до 6 тыс. жителей, но уже к 1827 году население города составляло уже более 20 тысяч человек[20].

Ереван в составе Российской империи

Во время первой русско-персидской войны, Эриванская крепость дважды безуспешно осаждалась русскими (в 1804 г. Цициановым и в 1808 г. Гудовичем). 1 октября 1827 года Эривань была взята войсками И. Ф. Паскевича (получившего за это титул графа Эриванского)[45]; в следующем году по условиям Туркманчайского мира Эриванское ханство вошло в состав Российской империи. Эривань стала столицей Армянской области1849 г. — Эриванской губернии).

Пятнадцатая статья Туркманчайского мирного договора разрешала в течение года армянам — подданным Персии — перейти за Аракс — новую границу Российской империи. Жители селений, смежных Туркманчаю, марагинские, табризские армяне, из ханств Салмасского, Хойского, Урмийского двинулись в Закавказье. Только за 3,5 месяца более 8 тыс. армянских семей, большинство которых осело в Нахичеванской и Эриванской областях, перешли в пределы Закавказья[46][47]. С другой стороны, часть мусульманского населения ушла в Персию.

В результате ухода части мусульманского населения в Персию и, наоборот, не столь значительного переселения из Персии армян, общее количество населения уменьшилось до 12 тысяч[20], при том что доля армян дошла до 40 %[20].

К началу XX века население города возросло до 29 033 чел., из них азербайджанцев, называемых в то время адербейджанскими татарами — 49 %, армян — 48 %, русских — 2 %[24]. В городе было 8 церквей (6 армянских и 2 православные) и 7 шиитских мечетей. Древнейшая из церквей, Петра и Павла, была построена в V веке; выделялась также колокольня церкви Катогик XII в.; церковь Зоравор (1691—1705) была знаменита тем, что там, по преданию был погребен апостол Анания[24].

Из эриванских мечетей сохранилась Гусейнали хана (Голубая мечеть), 1776), недавно отреставрированная иранскими мастерами.

Несмотря на статус губернского города, Эривань сохраняла вид бедного провинциально-восточного города, с одно-двухэтажными глинобитными домами, узкими кривыми улочками. Дворец сердаров и крепость лежали в развалинах; из производства, были только коньячный и кирпичный заводы и несколько мелких фабрик. В 1902 году через Эривань прошла первая железнодорожная линия, соединившая её с Александрополем и Тифлисом, в 1908 году вторая линия соединила его с Джульфой и Персией[48], что способствовало её экономическому развитию. В 1912 оборот промышленности составлял 847,7 тыс. руб., из них 600,9 тыс. руб. приходилось на виноделие[1]. В городе были гимназия, женская прогимназия и учительская семинария.

Архитектурную ценность представляли здания казенной палаты (1901, арх. В. Мирзоян), учительской семинарии (1905, арх. В. Мирзоян) и мужской гимназии (1916, арх. А. Васильев, В. Мирзоян, В. Симонсон).

В 1887 г. Нерсес Таирянц на территории бывшей Эриванской крепости основал винокуренное предприятие, в 1898 г. перешедшее к Николаю Шустову (ныне Ереванский коньячный завод)[49].

Уже после начала Первой мировой войны была пущена первая трамвайная линия[20].

Советский Ереван

В мае 1918 года Ереван становится столицей Республики Армения. В начале декабря 1920 года Эривань была занята Красной Армией; 18 февраля 1921 года в результате общенационального восстания Советская власть была свергнута, однако 2 апреля РККА вновь вступила в Эривань, в которой на 70 лет установилась Советская власть.

При Советской власти начинается масштабная реконструкция Еревана, проводимая с 1924 года по проекту А. О. Таманяна, разработавшего особый национальный стиль с использованием элементов традиционной церковной архитектуры и туфа как строительного материала. В ходе этой реконструкции, город полностью изменил свой вид; почти все ранее построенные здания были уничтожены (в их числе — крепость, чей камень пошёл на облицовку набережной, дворец сардара, почти все церкви и мечети). Были проложены новые улицы, Ереван был электрифицирован, проведены водопровод и канализация. Лесопосадки на окрестных холмах покончили с пыльными бурями, бывшими бичом старой Эривани[20].

Архитектурным центром ансамбля нового Еревана явилась площадь Ленина (ныне — Республики). На площади, расположены два Дома правительства (1926—1941 — архитекторы А. О. Таманян и Г. А. Таманян, 1955 — архитекторы С. А. Сафарян, В. А. Аревшатян и Р. С. Исраэлян), Национальный исторический музей Армении, гостиница «Армения», здание Министерства связи и Совета профсоюзов (архитекторы всех трех М. В. Григорян, Э. А. Сарапян, 1956—1958). Среди крупных общественных зданий, определяющих облик Еревана: Театр оперы и балета им. А. А. Спендиарова (1926—1939 — архитектор А. О. Таманян; завершен в 1953), Центральный крытый рынок (1952 — архитектор Г. Г. Агабабян, инженер А. А. Аракслян), комплекс Коньячного завода (1952 — архитектор О. С. Маркарян), хранилище древних рукописей Матенадаран (1959 — архитектор М. В. Григорян), Армянский театр имени Сундукяна (1965 — архитекторы Р. Б. Алавердян, Р. А. Бадалян), Музей истории города Еревана (1968 — архитекторы Ш. Р. Азатян, Б. А. Арзуманян, скульптор А. А. Арутюнян), памятники Давиду Сасунскому (1959 — скульптор Е. С. Кочар) и жертвам геноцида армян 1915 года (1967 — архитекторы А. А. Тарханян, С. Г. Калашян)[1]. В 1968 году был открыт Музей «Эребуни», посвященный истории ЭребуниТейшебаини.

В 1977 году в Ереване, произошло самое крупное в истории СССР ограбление, когда Госбанк Армянской ССР был ограблен на 1,5 миллиона советских рублей.

В 1982 году город был награждён орденом Ленина[50].

С начала 1988 года в Ереване на площади у Оперного театра начинаются массовые митинги карабахского движения, переросшего в движение за независимость Армении.


Административно-территориальное деление

Город Ереван, являющийся столицей Армении, делится на 12 округов, которые, в свою очередь делятся на кварталы[51].

Округа
Округ Население,
тыс. чел[52].
Площадь Кварталы
Ачапняк
Աջափնյակ
108,2
25,68 км²
Анастасаван, Ваагни, Силикян, Норашен
Арабкир
Արաբկիր
117,7
12,35 км²
Аван
Ավան
53,2
8,37 км²
Аван, Аван-Ариндж, Аги Анк, Исаакян, Нарекаци, Ованнисян
Давташен
Դավթաշեն
42,8
6,71 км²
Эребуни
Էրեբունի
123,1
48,41 км²
Аргишти, Джрашен, Мушаван, Нор-Ареш, Нор-Бутания, Сари тах, Эребуни (массив)
Канакер-Зейтун
Քանաքեր-Զեյթուն
73,9
8,10 км²
Кентрон
Կենտրոն
125,5
14,20 км²
Айгестан, Конд, Дзорагюх
Малатия-Себастия
Մալաթիա-Սեբաստիա
132,9
25,80 км²
Андраник, Араратян, Ахтанак, Нор-Себастия, Нор-Киликия, Спандарян
Норк-Мараш
Նորք-Մարաշ
12
4,60 км²
Нор-Норк
Նոր Նորք
126,1
14,47 км²
Нубарашен
Նուբարաշեն
9,6
18,11 км²
Шенгавит
Շենգավիթ
135,5
40,5 км²

Официальная символика

Герб и флаг города Ереван
Герб Еревана Флаг Еревана

Гимном города Ереван является песня «Эребуни — Ереван» (стихи Паруйра Севака, музыка Эдгара Оганесяна).

Население

Численность населения

Население Еревана согласно переписям населения и оценкам (тысяч жителей):

1833[53] 1840[54] 1856[55] 1867[56] 1870[57] 1885[58] 1897[59] 1923[60] 1926[61] 1937 1939[61] 1959[62] 1970[63] 1979[64] 1989[65]
11,3 12,3 13,2 14,3 15,0 14,6 29,0 48,2 67,1 171,5 200,4 509,3 766,7 1 019,2 1 201,5
2001[66] 2003[67] 2004[67] 2005[67] 2006[67] 2007[67] 2008[67] 2009[67] 2010[67] 2011[68] 2012[67] 2013[67] 2014[67] 2015[67]
1 103,5 1 098,7 1 094,5 1 090,5 1 086,2 1 082,0 1 078,1 1 073,8 1 069,1 1 060,1 1 061,0 1 066,3 1 068,3 1 071,5

В межпереписные периоды 1989-2001 гг. и 2001-2011 гг. текущий учёт населения как для для Республики Армения, так и для Еревана не учитывал значительный объём внешних миграций, в связи с чем текущие оценки численности населения отмечали рост населения, тогда как по данным переписей происходило его фактическое уменьшение. В связи с этим после проведения переписей населения статистические органы Армении производили пересчёт оценок численности населения в межпереписной период в сторону уменьшения в сравнении с данными текущего учёта движения населения. После последней переписи населения оценки численности населения за 2012 и последующие годы основаны только на данных текущего учёта населения, они отмечают статистический рост показателя численности населения; коррекция этих данных будет произведена только после проведения очередной переписи населения Армении.

Национальный состав

Сравнительная таблица национального состава города по годам:

Год Армяне  % Русские  % Езиды и курды[69]  % Азербайджанцы[70]  % Другие[71]  % Всё население[72]
1829[73] 4132 36,05 7331 63,95 11463
1873[74] 5959 49,92 150 1,26 5805 48,63 24 0,20 11938
1880[73] 5975 48,00 155 1,25 6293 50,55 26 0,21 12449
1893[75] 7142 48,46 313 2,12 7228 49,04 55 0,37 14738
1897[76]п 12523 43,17 2765 9,53 64 0,22 12359 42,61 1295 4,46 29006
1926[77]п 57259 88,62 1127 1,74 18 + 33 0,08 4968 7,69 1208 1,87 64613
1939[61]п 174484 87,07 15043 7,51 179 0,09 6569 3,28 4121 2,06 200396
1959[61]п 473742 93,01 22572 4,43 2835 0,56 3413 0,67 6778 1,33 509340
1970[78]п 738045 95,23 21802 2,81 3804 0,49 2721 0,35 8656 1,12 775028
1979[79]п 986812 95,72 26522 2,57 5651 0,55 2352 0,23 9632 0,93 1030969
1989[80]п 1100372 96,44 22216 1,95 7086 0,62 897 0,08 10421 0,91 1140992
2001[81]п 1088389 98,63 6684 0,61 4733 + 92 0,44 3590 0,33 1103488
2011[82]п 1048940 98,94 4940 0,47 3268 + 93 0,32 2897 0,27 1060138

Национальный состав населения города по последним актуальным данным (перепись населения Армении 2011 года)[82]:

Национальность Численность, чел. Доля в населении, %
Всё население 1 060 138 100 %
Армяне 1 048 940 98,94 %
Русские 4 940 0,47 %
Езиды 3 268 0,31 %
Украинцы 603 0,06 %
Персы 468 0,04 %
Греки 300 0,03 %
Грузины 264 0,02 %
Ассирийцы 226 0,02 %
Белорусы 122 0,01 %
Курды 93 0,01 %
Другие 860 0,08 %
Не указавшие 54 0,01 %

Экономика

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Туризм

В последние годы в Армении созданы благоприятные условия для туристов. Построено множество объектов туристической инфраструктуры, создано много интереснейших туристических маршрутов и действуют как местные туристические компании, так и мировые гиганты этой отрасли. Армения имеет огромный потенциал в сфере туризма, а точнее в сферах экотуризма, горнолыжного туризма, альпинизма и т. д.

Отели Еревана

В столице Республики Армении на 2013 год расположено около 80 отелей, которые соответствуют всем мировым стандартам.

В Ереване представленны множество известных гостиничных сетей, такие как Marriott International, Golden Tulip, Ramada, Golden Palace, Best Western, Metropol и другие. Также в Ереване строятся отели сетей Hilton Hotels, Hyatt и Kempinski.

Промышленность

  • Ереванский коньячный завод (ЕКЗ) — ведущее предприятие Армении по производству алкогольных напитков.
  • Химический завод по производству синтетического каучука «Наирит»
  • Алюминиевый завод «АрменАл»
  • Ереванская ТЭЦ (550 тыс. квт)
  • Канакерская и Ереванская станции Севано-Разданского каскада ГЭС
  • Ереванская ГЭС-2.

Розничная торговля

В Ереване действуют сети супермаркетов «Сас», «Ереван-Сити», «Вас», «Бест» и другие. Бытовая техника продается в магазинах Samsung, iStore, AG, Aray, ZigZag и подобных, действует местное отделение компании Microsoft.

Финансы

NASDAQ OMX Armenia (до 27 января 2009 года называлась Армянская фондовая биржа) является единственной фондовой биржей, действующей в Армении. Была основана в феврале 2001 года.

Транспорт

Аэропорты

Звартноц

Международный аэропорт «Звартноц» расположен в 12 км к западу от Еревана, имеет транзитную зону. Работает круглосуточно. Способен принимать любые типы воздушных судов. За последние 7 лет на территории аэропорта возведены новые современные терминалы. На данный момент «Звартноц» может обслуживать до 3,5 млн пассажиров в год.

Эребуни

Аэропорт «Эребуни» — смешанный гражданский и военный аэропорт. Он расположен в 7,3 км к югу от центра Еревана. В настоящее время аэропорт в основном используется российскими военными. Вместе с тем, аэропорт используется также частными предприятиями, выполняющими чартерные вертолётные полёты как внутри страны, так и в страны СНГ, а также в Степанакертский аэропорт.

Железная дорога

Ерева́н (арм. Երևան) — железнодорожная станция в столице Армении Ереване на площади Давида Сасунского. Рядом расположена станция Ереванского метрополитена Сасунци Давид.

Дальнее пассажирское сообщение представлено двумя международными поездами: зимним ЕреванТбилиси и летним ЕреванБатуми.

  • Скорый поезд «Армения» № 372/371 ЕреванТбилиси курсирует зимой: оптравления из Еревана по нечётным дням, из Тбилиси по чётным;
  • Скорый поезд № 202/201 ЕреванБатуми курсирует в летнее время (с июня по сентябрь по графику поезда № 372/371)

Пригородное железнодорожное сообщение связывает Ереван с Армавиром, Араксом, Гюмри, Араратом, Ерасхом, Разданом (всего 8 пар, из которых 3 пригородных, 2 местных и 3 ускоренных).

Метрополитен

Ереванский метрополитен был открыт 7 марта 1981 года и состоит из одной линии с десятью станциями, а также дополнительной однопутной веткой. Первым действующим отрезком метрополитена стал отрезок «Дружба» (с арм. — «Барекамутюн») — «Давид Сасунский» (с арм. — «Сасунци Давид»). Длина метрополитена составляет 13,4 км. За год пассажиропоток составляет 21 млн пассажиров. В связи с низким пассажиропотоком на линии используются двухвагонные составы из вагонов типов 81-717 и 81-71M. Остальные вагоны простаивают в депо «Шенгавит». Стоимость проезда составляет 100 драм. Метрополитен соединяет северо-западную часть города через центр с южной частью города. Метро в Ереване работает с 6:30 до 23:30.

Планируется строительство перпендикулярной, второй линии Ереванского метрополитена.

Троллейбус

В 1949 году в Ереване был открыт первый троллейбусный маршрут. Первый троллейбусный парк для него был открыт в 1957 году. Троллейбус быстро развивался в Ереване. Со строительством новых жилых массивов туда сразу же прокладывали троллейбусную линию. К концу 2006 года в Ереване осталось чуть более 50 троллейбусных машин. Если в советские времена максимальное количество троллейбусных линий достигало 27, то сегодня осталось лишь 7, выпуск на которые может достигать от одного и до 16 троллейбусов. Имеется два троллейбусных депо. В центре города и вдоль базаров контактная сеть перевешена на 2-й, 3-й ряды, так как на оживленных магистралях вдоль обочин скапливаются различный автотранспорт и маршрутные такси, которые не уступают место троллейбусу. В 2005—2006 гг. в центре Еревана были установлены остановочные указатели, изготовленные по европейскому образцу. Проезд оплачивается при выходе, а стоимость проезда составляет 50 драм. В 2005 и в мае 2006 г. в Ереван поступила партия из троллейбусов Renault, подаренных властями французского города Лиона. А в сентябре 2007 года было куплено 18 новых троллейбусов марки «ЛиАЗ» 2007 года выпуска, привезенных из Волгограда[83][84][85].

Трамвай

Единственным городом Армении, где когда-либо существовал трамвай, был Ереван. 29 сентября 1906 года была открыта Эриванская городская конно-рельсовая дорога предпринимателя Мирзояна. Данный вид узкоколейного конного трамвая существовал до августа 1918 года, когда вследствие войны трамвай был разрушен[86].

С 1932 года был произведён запуск трамвая по широкой колее электротягой. Число трамвайных вагонов в среднем каждые пять лет увеличивалось на 25 %, и если в 1933 году оно составляло 16, то в 1945 году уже 77 вагонов, а в 1965 году — 222 единицы подвижного состава. Использовалось два вида трамваев — 71-605 и РВЗ-6М2. В связи с тем, что затраты на трамвай были выше в 2,4 раза по сравнению с автобусами, а также в связи с дорогой электроэнергией и проблемами, которые создавал трамвай во время прохождения Киевского моста в Ереване, 21 января 2004 года движение трамваев в Ереване было официально закрыто. Большая часть путей разобрана, трамваи разрезаны на металлолом, трамвайное депо используется различными частными предприятиями, а подстанция обслуживает троллейбусы[87][88].

Канатная дорога

Канатная дорога соединяет Норкское плато с центром города. Она позволяет сократить более чем в 5 раз, по сравнению с автомобилем, время пути до плато. На канатной дороге устроены две станции, одна на стыке улиц Налбандяна и Чаренца, другая — на Норкском плато. Расстояние между станциями 540 метров при разнице высот — 109 метров. Вагонетка проходит это расстояние за 2,5 минуты[89]. На канатной дороге в Ереване 2 марта 2004 года с большой высоты обрушился вагон, в котором находились 8 человек. В результате трагедии 3 человека погибли, 5 — ранены. По словам специалистов, работающих на месте аварии, версия перегрузки вагона, рассчитанного на 12 пассажиров, исключается[90]. В связи с инцидентом канатная дорога закрыта.

Наука

Общество

Диаспора

Ереван является столицей и центром притяжения армянской диаспоры. Благодаря диаспоре влияние Еревана распространяется далеко за пределы Армении. Сама диаспора также играет одну из важнейших ролей в жизни столицы, например финансирование строительства Северного проспекта взяли на себя несколько армянских бизнесменов из-за рубежа, жена Рубена Варданяна является долевым собственником модного ереванского ресторана «Кактус», аэропорт Звартноц находится в собственности аргентинского бизнесмена — армянина Эдуардо Эрнекяна, также армяне из диаспоры владеют множеством квартир, торговых объектов, ресторанов, производств и предприятий Еревана.

Образование

Высшие учебные заведения

Религия

В религиозном отношении большая часть населения — христиане, принадлежащие к Армянской апостольской церкви. Также существуют последователи других христианских конфессий, а также езидизма (среди езидов), ислама и иудаизма.

Здравоохранение

В советское время

В 1970 было 37 больничных учреждений на 7,5 тыс. коек (9,5 койки на 1000 жителей), 90 врачебных амбулаторно-поликлинических учреждений (в том числе поликлинические отделения больниц и диспансеров); работали 4,9 тыс. врачей всех специальностей (1 врач на 162 жителей), 7,3 тыс. лиц среднего медицинского персонала. 2 санатория и 1 туристическая база. Функционирует институт усовершенствования врачей и 8 медицинских научно-исследовательских институтов.

В настоящее время в Ереване действуют такие больницы:[91]

  • Институт хирургии имени Микаэляна
  • Республиканский медицинский центр «Армения» (Республиканская больница)
  • Медицинский Центр «Эребуни»
  • Медицинский Комплекс «Арабкир»
  • Армяно-Американский Центр Здоровья (Маммографический Центр)
  • Глазной Центр им. Малаяна

Родильные дома:

  • Центр охраны здоровья матери и ребёнка
  • Центр акушерства, гинекологии и перинаталогии
  • Медицинский Центр «Шенгавит»
  • Родильный дом «Сурб Аствацамайр»

Современность

В Ереване сконцентрировано 2/3 ресурсов системы здравоохранения Республики Армении. Здесь находятся почти все узкоспециализированные медучреждения трех уровней. Согласно соответствующим постановлениям, принятым правительством Армении в 2001—2003 гг., здравоохранительные учреждения были реорганизованы, в результате чего их число сократилось. В Ереване медучреждения — закрытые акционерные общества (ЗАО), а тип недвижимости различен: есть государственные компании, основателями которых являются Министерства Здравоохранения, Образования и Науки или Мэрия Еревана. Есть также частные компании. В столице действуют разнопрофильные медицинские учреждения.

Неполный список ереванских медучреждений и ЗАО:

  • ЗАО «Скорая мед. помощь»
  • Медицинский центр «Григор Нарекаци»
  • МЦ «Канакер Зейтун»
  • МЦ «Сурб Аствацамайр»
  • ЗАО «НИИ Kардиологии»
  • Медицинский центр «Норк Мараш»
  • ЗАО «Поликлиника № 1»
  • ЗАО «Поликлиника № 4»
  • ЗАО «Поликлиника № 5»
  • ЗАО «Поликлиника № 7»
  • ЗАО «Поликлиника № 8»
  • ЗАО «Детская поликлиника № 9»
  • ЗАО «Поликлиника № 12»
  • ЗАО «Поликлиника № 13»
  • ЗАО «Поликлиника № 15»
  • ЗАО «Поликлиника № 17»
  • ЗАО «Поликлиника № 19»
  • ЗАО «Поликлиника № 20»
  • ЗАО «Поликлиника № 22»
  • ЗАО «Противотуберкулезный диспансер»
  • ЗАО «Поликлиника Норагавит»
  • «Городской эндокринный диспансер»
  • ДЗАО ЦЗ Нор Арабкир
  • Медсанчасть № 4

В Ереване все аптеки и стоматологические поликлиники являются негосударственными учреждениями[92].

Кладбища

  • Ераблур — военное кладбище, расположенное в предместьях Еревана. В Ераблуре захоронены герои Армении, а с 1988 года здесь покоятся армянские герои Карабахской войны.
  • Пантеон имени Комитаса — кладбище в Ереване, служащее для захоронения видных деятелей армянской науки и культуры.
  • Кладбище Норк-Мараш
  • Чарбахское кладбище
  • Зейтунское кладбище
  • Канакерское кладбище
  • Центральное (Тохмахское) кладбище

Культура и искусство

С 2004 года в Ереване проходит ежегодный международный кинофестиваль «Золотой абрикос».

В 2010 году в Ереване прошли VI открытые молодёжные Дельфийские игры государств-участников СНГ.

В 2012 году, в честь 500-летия армянского книгопечатания, ЮНЕСКО провозгласил Ереван «Всемирной столицей книги»[93].

Театры

Музеи

В 1999 г. музеи Армении присоединились к международной акции «Ночь музеев»

Кинотеатры

Ночная жизнь

В Ереване расположено много различных ночных заведений — баров, ресторанов, клубов разнообразной направленности.

Спорт

Футбол

Список футбольных клубов Еревана

Команда Стадион Год основания и расформирования
Премьер-лига — сезон 2011
«Арарат» «Касахи марзик» 1935
«Бананц» Республиканский 1992
«Пюник» Республиканский 1996
«Улисс» «Раздан» 2000
Первая лига — сезон 2011
«Арарат-2» «Наири» 1990
«Бананц-2» «Бананц» 2002
«Пюник-2» «Наири» 2001
«Пюник-3» «Наири» 2002
«Шенгавит» «Вардананк-451» 2008
Несуществующие и расформированные клубы
«Ай Ари» 2006—2006
«Арабкир» «Наири» 19771997
«Бананц-3» «Бананц» 20042009
«Ван» 1990—1997
«Динамо» «Касахи Марзик» 19362007
«Ереван» «Раздан» 19951999
«Ереван Юнайтед» Республиканский 2004—2007
«Звартноц-ААЛ» «Звартноц» 1997—2003
«Киликия» «Раздан» 19922011
«Локомотив»  ?—2005
«Малатия» 1990—2001
«Наири» «Наири» 19542000
«Норк-Мараш» 1998—2004
«Спартак» «Аракс» 1960—2003
«ЦСКА» 1948—1997
«Эребуни» «Эребуни» 1956—1999

Стадионы Еревана

Стадион Вместимость Год открытия
«Бананц» 10 000 2008
«Звартноц» 7 000
«Мика» 7 000 2008
«Наири» 6 800
«Пюник»
«Раздан» 55 000 19.05.1971[94]
Республиканский 14 935 1938
«Эребуни»
«Спартак»

Архитектура и достопримечательности

Памятники архитектуры и достопримечательности Еревана сосредоточены в центре города — районе, первоначально разработанном и построенном по проекту выдающегося армянского архитектора Александра Таманяна в первой половине XX века. С того времени в городе появилось и исчезло множество зданий, однако планировка и общий архитектурный облик, в целом, сохранился.

Наиболее распространённым строительным материалом является розовый туф, благодаря чему Ереван получил название «Розового города».

Центр

Центром архитектурного ансамбля города является Площадь Республики (1924—1958 годы). Форму площади образуют 5 зданий: здание Национального исторического музея Армении, здание Правительства Армении с главными часами страны на башне, Центральное здание почты РА, гостиница «Marriott Armenia», здание Министерства иностранных дел и энергетики. Перед зданием Музея истории Армении стоят легендарные «поющие» фонтаны, одновременно меняющие свой цвет.

C севера к площади примыкает (через улицу Абовяна) построенный недавно пешеходный Северный проспект, соединяющий её с территорией Оперного театра. Вокруг театра расположены многочисленные скверы и памятники, а также декоративный водоём «Лебединое озеро». К северу от площади находится вторая крупнейшая площадь Еревана — площадь Франции.

От Площади Республики и Оперного театра во все стороны расходятся крупнейшие улицы Еревана, ведущие во все остальные его районы. На юго-запад от Оперы ведёт проспект Месропа Маштоца, упирающийся верхним (южным) концом в Матенадаран. На проспекте находятся такие памятники архитектуры, как Центральный крытый рынок и Голубая мечеть.

С южной кромки овала Площади Республики бульвар, образованный улицами Бейрута и Вазгена Саркисяна, знаменитый фонтаном из 2750 пулпулаков, открытым в годовщину 2750-летия Еревана в 1968 году.

Соединяясь с проспектом Маштоца возле здания мэрии Еревана, бульвар выходит на мост Ахтанак (Победы) c замечательным видом на ущелья реки Раздан и её памятники: церковь Сурб Саркис, стадион Раздан, Ереванский коньячный завод, Ереванский винный завод, а также на обычные жилые дома, нависающие над ущельем. Мост соединяет центр Еревана с районом Малатья-Себастия и далее — аэропортом Звартноц и Вагаршапатом.

К юго-восточной части овала Площади Республики примыкает проспект Тиграна Великого, соединяющий центр с южными районами — Эребуни и Нубарашен. В рамках центра города на этом проспекте расположена новая и крупнейшая церковь Еревана — Кафедральный собор Святого Григория Просветителя, за его пределами — архитектурный комплекс Ереванского вокзала со знаменитым памятником Давиду Сасунскому.

На северо-восток от Оперного театра круто поднимается проспект Маршала Баграмяна, соединяющий центр города с районами Арабкир и Давташен и, через улицу Киевян и Большой Разданский мост, с районом Ачапняк. Это — зелёная улица, в нижней половине которой находятся многочисленные административные здания, в том числе Дворец президента и парламент, посольства, а также Армяно-Американский университет.

Наконец, отходящая на северо-восток от Площади Республики улица Абовяна, соединяющая центр с западными и северо-западными районами города. С этого направления по крутому серпантину ведёт дорога к парку Победы и монументу Мать-Армения.

Ереван представляет собой амфитеатр, у подножия которого раскинулась центральная часть города. Многие центральные улицы упираются в значимые здания или объекты: Матенадаран и монумент Мать-Армения (проспект Маштоца), дом-музей Туманяна (улица Туманяна), Дом композиторов (улица Пушкина), Телебашню (проспект Саят Нова), что придает облику каждой улицы завершенность и уникальность. Центр города окаймляет двойным полукругом кольцевой бульвар, образованный улицами Сарьяна, Московян, Ханджяна, Исаакяна и Манукяна, окончательно закрепляя образ амфитеатра.

Завершает архитектурный облик Еревана раскинувшийся на северном склоне амфитеатра монумент Каскад, служащий огромной многоярусной смотровой площадкой, с которой открывается красивейший вид на город на фоне горы Арарат.

Исчезнувшие памятники Еревана

В начале XX века в Эривани было 10 (по данным Энциклопедического Словаря Брокгауза и Ефрона — 6) «неописуемых» (по выражению энциклопедии «Ираника») церквей[20] и 7 шиитских мечетей[24]. В 1906—1911 годах в Эривани, согласно списку казенных и общественных зданий, составленному ереванским техником Б. Я. Меграбовым, существовало 8 мечетей: Мечеть Тапабашинская, Мечеть Шагарская, Мечеть Сартиб, Гёй мечеть Гаджи-Гусейн Али-хана (Голубая мечеть), Мечеть Гаджи-Новруз-Али-бека, Мечеть крепостная, Мечеть Демирбулагская и Мечеть Гаджи Джафара[95]. В начале 1930-х гг. несколько церквей и мечетей было уничтожено[20]. На месте снесенных церквей строились кинотеатры и школы; в частности в 1931 г. была разрушена древнейшая церковь Еревана, Петра и Павла (V в.) — на её месте был построен кинотеатр «Москва»[20][96]. Чудом избежала разрушения и колокольня XII века[20]. Из мечетей на сегодняшний день сохранилась только Голубая мечеть (1776), отреставрированная иранскими мастерами. Среди снесенных в начале 1930-х гг. памятников также ханский дворец, память о котором сохранилась в рисунках художника Г. Гагарина, и развалины крепости. В 1990 году была снесена небольшая азербайджанская мечеть на ул. Варданац[97].

Из относительно современных зданий к исчезнувшим памятникам можно отнести разобранный в 2006 году Дом молодёжи. После постройки архитектура этого здания многими критиковалась, однако за годы существования оно успело стать одним из самых узнаваемых объектов Еревана.

Памятники Еревана

В Ереване установлены следующие памятники[98]:

  • Памятник «Мать-Армения»
  • памятник Вардану Мамиконяну
  • памятник А. Тиграняну
  • памятник шахматисту Тиграну Петросяну
  • памятник Александру Мясникяну
  • памятник Степану Шаумяну
  • памятник Месропу Маштоцу
  • памятник поэту А. С. Грибоедову
  • памятник Леониду Егинбаряну
  • памятник Ашугу Саят-Нове
  • памятник поэту Егише Чаренцу
  • памятник композитору Комитасу
  • памятник композитору Александру Спендиаряну
  • памятник писателю Ованесу Туманяну
  • памятник архитектору Таманяну
  • памятник писателю Ваан Теряну
  • памятник Зоравару Андранику
  • памятник писателю Абовяну
  • памятник композитору Араму Хачатуряну
  • памятник художнику Ивану Айвазовскому
  • памятник композитору Арно Бабаджаняну
  • памятник маршалу Баграмяну
  • памятник Давиду Сасунскому
  • памятник Аветику Исаакяну
  • памятник Микаэлу Налбандяну
  • памятник Мартиросу Сарьяну
  • памятник Спандаряну
  • памятник Аргишти
  • памятник «Приглашение к нардам»[99]
  • памятник героям армянского кинофильма «Мужчины»[100]
  • памятник писателю Вильяму Сарояну
  • Памятник карабахской женщине
  • и многие другие памятники

Другие достопримечательности

Средства массовой информации

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Телевидение

Ерева́нская телеба́шня — сооружение высотой 311,7 м в Ереване, столице Армении.

Форма основания башни — треугольная, вес — 1900 тонн.

Строительство башни продолжалось с 1974 по 1977 годы, она должна была заменить старую 180-метровую телебашню, увеличив в 2 раза мощность приёма. Будучи высочайшим зданием в городе, башня является одной из самых высоких в мире.

Основание башни находится на высоте около 1170 метров над уровнем моря. Передатчики башни охватывают значительную часть Араратской равнины

Другие телеканалы:

Зарубежные телеканалы

Интернет-телевидение

Кабельное телевидение

Радиостанции

Социально-экономические показатели

Среднемесячная заработная плата по состоянию на первый квартал 2011 года в Ереване составляла 118 547 драмов[105], что при среднемесячном курсе доллара США, равном 372.5 AMD[106], составляет около 318 долларов США.

В первом квартале 2011 года уровень безработицы в Ереване составил 7,8 %[105]

Мероприятия, проводимые в Ереване

Ежегодно в Ереване в сентябре, в спортивно-концертном комплексе им. Карена Демирчяна проходит крупнейший в регионе торгово-промышленный выставочный форум ARMENIA EXPO.

Праздники

10 октября — день города Еревана. Носит такое название с 2005 года.

Города-побратимы

Ниже представлен список городов-побратимов и партнёров Еревана[107][108]:

Побратимы Партнёры
Антананариву, Мадагаскар Афины, Греция
Бейрут, Ливан Волгоград, Россия
Братислава, Словакия Дели, Индия
Буэнос-Айрес, Аргентина Иль-де-Франс, Франция
Венеция, Италия Калининград, Россия
Дамаск, Сирия Киев, Украина
Исфахан, Иран Ле-Плесси-Робинсон, Франция
Каррара, Италия Минск, Белоруссия
Кембридж, США Москва, Россия
Кишинев, Молдавия Париж, Франция
Лос-Анджелес, США Пекин, Китай
Марсель, Франция Подгорица, Черногория
Монреаль, Канада Рио-де-Жанейро, Бразилия
Ницца, Франция Санкт-Петербург, Россия
Одесса, Украина София, Болгария
Ростов-на-Дону, Россия Ставрополь, Россия
Сан-Паулу, Бразилия Тоскана, Италия
Тбилиси, Грузия
Новосибирск, Россия[109]

Фотогалерея

Напишите отзыв о статье "Ереван"

Примечания

  1. 1 2 3 Ереван // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
  2. [www.armstat.am/file/article/marz_12_35.pdf Yerevan. Overall characteristic of district communities for 2011] (англ.) 231-232. National Statistical Service of the Republic of Armenia.
  3. books.google.com/books?id=kKVOAQAAIAAJ&q=%22климат+еревана%22&dq=%22климат+еревана%22&hl=ru&sa=X&ei=oI9wU-W5GMTX7Abzt4GgBg&redir_esc=y
  4. [armstat.am/file/article/nasel_01.07.2016.pdf Численность постоянного населения РА на 1-е июля 2016 г.] (арм.). Национальная статистическая служба Республики Армения (2016).
  5. [armstat.am/file/doc/99483738.pdf Данные переписи населения Республики Армения 2011 года]
  6. [armstat.am/file/doc/99483758.pdf Данные переписи населения Республики Армения 2011 года]
  7. [avto-nomer.ru/newforum/index.php/topic/668/page__p__69190#entry69190 Дискуссии по армянским номерам] (англ.). avto-nomer.ru (16 July 2009). [www.webcitation.org/6IECkxD8i Архивировано из первоисточника 19 июля 2013].
  8. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок Naselenie_2014 не указан текст
  9. Ереван // [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_pictures/1047/Ереван Популярная художественная энциклопедия] / Под ред. Полевого В. М. — М.: "Советская энциклопедия", 1986.
  10. В. Н. Белый, И. В. Белая-Барсегян. Армения, Энциклопедия путешественника / С. Т. Амбарцумян. — Ереван: Армянская Советская Энциклопедия, 1990. — С. 101 - 144. — 318 с. — 100 000 экз, экз. — ISBN 5-89700-002-6.
  11. 1 2 3 4 [www.yerevan.am/en/climate-conditions/ Climate conditions] (англ.). Муниципалитет Еревана. [www.webcitation.org/6Hvy8v1AF Архивировано из первоисточника 7 июля 2013].
  12. [web.archive.org/web/20120603233015/www.yerevan.am/edfiles/files/ANDZNAGIR/clima.pdf Климат Еревана]
  13. Iranica. [www.iranicaonline.org/articles/erevan-1 EREVAN].
  14. Richard G. Hovannisian. [books.google.com/books?id=G0lA5uTJ0XEC The Armenian People from Ancient to Modern Times]. — Palgrave Macmillan, 1997. — Vol. I. The Dynastic Periods: From Antiquity to the Fourteenth Century. — P. 27. — 386 p. — ISBN 0-312-10169-4, ISBN 978-0-312-10169-5.
  15. Robert H. Hewsen. Armenia: A Historical Atlas — University of Chicago Press, 2001. — 341 p. — ISBN 0-226-33228-4, ISBN 978-0-226-33228-4. Стр. 26.
  16. Britannica. Статья: [www.britannica.com/EBchecked/topic/653023/Yerevan Yerevan].
  17. J.R.Russel. Armeno-Iranica. // Papers in honour of Professor Mary Boyce / Red.: Jacques Duchesne-Guillemin: encyclopédie permanente des études iraniennes, Vol. 1. Brill Archive, 1985. ISBN 906831002X, 9789068310023. P. 454
  18. Paul Zimansky. Urartian and the Urartians // Sharon R. Steadman, Gregory McMahon. The Oxford handbook of ancient Anatolia (10,000-323 BCE). Oxford University Press, 2011. ISBN 0-19-537614-5, 9780195376142. P. 557.
  19. Твёрдый А. В. [kavkaz_toponyms.academic.ru/990/Ереван Топонимический словарь Кавказа].
  20. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 [www.iranica.com/articles/erevan-1 Erevan] — статья из Encyclopædia Iranica. George A. Bournoutian and Robert H. Hewsen
  21. [vehi.net/istoriya/armenia/geographiya/04.html Анания Ширакаци. Армянская география]
  22. Большая Армянская Энциклопедия, Ереван, 1990, ст. «Айрарат», карта (арм. язык). Следует отметить, что часть современного Еревана находится также на территории древнего гавара Арагацотн, так как границей между гаварами служила река Раздан
  23. Компиляция Б. Б. Пиотровского на основании публикаций Меликишвили Г. А. Урартские клинообразные надписи // Вестник древней истории № 1, 1953 — № 1, 1954 и Оганесян К. Арин-берд (Ганли-тапа) — урартская крепость города Ирпуни // Известия академии наук Армянской ССР, №8, 1951
  24. 1 2 3 4 5 Эривань // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  25. Sir John Chardin, Travels to Persia and the East Indies through the Black Sea and the country of Colchis (London: 1686), 248.
  26. [starieknigi.info/Zhurnaly/SMOMPK/Sbornik_materialov_dlya_opisaniya_mestnostej_i_plemen_Kavkaza_01_1881.pdf Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа]. Издание Управления Кавказского учебного округа. Выпуск 1. Тифлис: Типографии Канцелярии Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе и К. Козловского, 1881. стр. 1
  27. [www.iranicaonline.org/articles/sebeos Sebeos] — статья из Encyclopædia IranicaJames Howard-Johnston
  28. [www.iranicaonline.org/articles/ayrarat Ayrarat] — статья из Encyclopædia Iranica. R. H. Hewsen
  29. Вардан Аревелци, [gradaran.ejmiatsin.am/ashx-vardan-%20arevelci.html «География»]
  30. Richard G. Hovannisian. The Armenian People from Ancient to Modern Times: Foreign dominion to statehood : the fifteenth century to the twentieth century. — Palgrave Macmillan, 2004. — Т. II. — С. 96.«By the end of the eighteenth century, the Armenian population of the territory had shrunk considerably. Centuries of warfare and invasions combined with the tyranny of local khans had forced the emigration of the Armenian. It is probable that until the seventeenth century, the Armenians still maintained a majority in Eastern Armena, but the forced relocation of some 250,000 Armenian by Shah Abbas and the numerous exoduses described in this chapter had reduced the Armenian population considerably.»
  31. История Востока. В 6 т. Т. 2. Восток в средние века. М.: Восточная литература, 2002."Особенно пострадали земли Армении, все большее число которых отнималось у местного населения и заселялось пришлыми кочевниками. "
  32. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000029/st023.shtml Всемирная История, т. IV, М., 1958, стр. 567]
  33. [www.vostlit.info/Texts/rus2/Bakihanov/frametext4.htm Аббас-Кули-Ага Бакиханов. Гюлистан-и Ирам.]
  34. [www.vostlit.info/Texts/rus7/Kanakerci/frametext11.htm Закарий Канакерци, Хроника, том I, Глава IX]
  35. 1 2 [www.vostlit.info/Texts/rus10/Celebi4/frametext7.htm Эвлия Челеби, Книга путешествий — Сейахатнаме, Глава VII — Земли Закавказья и сопредельных областей Малой Азии и Ирана]
  36. Петрушевский И. П. Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане и Армении в XVI — начале XIX вв. — Л., 1949. — С. 74.:
  37. Аббас-Кули-ага Бакиханов. Гюлистан-и Ирам. Баку. 1991 стр.172 −173
  38. И. П. Петрушевский, Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане и Армении в XVI — начале XIX вв., Издательство Ленинградского Государственного Ордена Ленина Университета имени А. А. Жданова, Ленинград, 1949 год, Глава 7
  39. Relation des grandes guerres et victories obtenues par le roy de Perse Shah Abbas contre les epmereurs de Turquie, Mahomet et Achmet son fils. Par le P. Fr. Anthoine de Gouvea, traduit de l’original portuguais, Rouen, 1646, pp. 225
  40. [www.armenianhouse.org/davrizhetsi/history-ru/chapter1_6.html#4 Аракел Даврижеци. Книга историй]
  41. Gouvea, pp. 312
  42. [www.google.com.ua/search?q=%5Bэривань+1723%5D&hl=ru&safe=off&tbo=1&tbm=bks&ei=WAKsT5aBIInOsgaT7fCBBQ&start=10&sa=N#sclient=psy-ab&hl=ru&safe=off&tbo=1&tbm=bks&q=%22В+сентябре+1724+года+турецким+войскам+все+же+удалось+захватить+Эривань%22&oq=%22В+сентябре+1724+года+турецким+войскам+все+же+удалось+захватить+Эривань%22&aq=f&aqi=&aql=&gs_l=serp.3...11777.13614.0.13914.6.5.1.0.0.0.252.756.2j1j2.5.0...0.0.24a-008NOsQ&pbx=1&bav=on.2,or.r_gc.r_pw.r_cp.,cf.osb&fp=52b6289ba5916258&biw=1280&bih=635 Россия и народы Закавказья], стр. 76
  43. «Tadhkirat al Muluk A manual of safavid Administration.» V. Minorsky. London 1943 p. 165
  44. The land was mountainous and dry, the population of about 100,000 was roughly 80 percent Muslim (Persian, Azeri, and Kurdish) and 20 percent Christian (Armenian). Firuz Kazemzadeh. Reviewed Work(s): Eastern Armenia in the Last Decades of Persian Rule, 1807—1828 by George A. Bournoutian. International Journal of Middle East Studies, Vol. 16, No. 4. (Nov., 1984), pp. 566—567.
  45. Керсновский А. А. [militera.lib.ru/h/kersnovsky1/08.html Глава 8. Покорение Кавказа] // История русской армии // в 4 томах / ред. Купцовой В.. — М.: Голос, 1993. — Т. 2. — С. 99. — 336 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-7055-0864-6.
  46. С. Глинка, Описание переселения армян адербайджанских в пределы России, Москва, 1831, Институт Восточных Языков
  47. Академия Наук СССР, Институт Этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, Кавказский Этнографический Сборник, том 4, Москва, Издательство Наука, 1969; Н. Г. Волкова, Этнические процессы в Закавказье в 19-20веках
  48. Большая советская энциклопедия. Гл. ред. Б. А. Введенский, 2-е изд. Т. 16. Железо — Земли. 1952. 672 стр., илл.; 51 л. илл. и карт.
  49. [books.google.com.ua/books?id=DolGAQAAIAAJ&pg=PA60&dq=нерсес+таиров&hl=ru&sa=X&ei=XjQkUriVHMnNtAbrvYDADA&redir_esc=y#v=onepage&q=нерсес%20таиров&f=false%7Ctitle=Армения%7Cdate=12.12.2000%7Cpublisher=Коммерсантъ-власть%7Cpages=60%7Caccessdate=2013-10-31 Коммерсантъ - власть] (12.12.2000).
  50. Армянская Советская Энциклопедия. — Ер.: Издательство АН Армянской ССР, 1987. — Т. «Советская Армения». — С. 665. — 688 с.
  51. [www.yerevan.am/2-181-181.html Административные районы Еревана].
  52. [armstat.am/file/doc/99483613.pdf перепись 2011-го года].
  53. Обозрение состояния городов российской империи в 1833 году / Изд. при министерстве внутренних дел. — Спб., 1834.
  54. Статистические таблицы о состоянии городов Российской империи. Сост. в Стат. отд. Совета МВД. — Спб., 1840.
  55. Статистические таблицы Российской империи, составленные и изданные по распоряжению министра внутренних дел Стат. отделом Центрального статистического комитета. [Вып. 1]. За 1856-й год. Спб., 1858.
  56. Статистический временник Российской империи. Серия 2. Вып. 1. — Спб., 1871, с. 191.
  57. Статистический временник Российской империи. Серия 2. Вып. 10. Спб., 1875, с. 108.
  58. Статистика Российской империи. 1: Сборник сведений по России за 1884—1885 гг. Спб., 1887, с. 25.
  59. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_gub_97.php?reg=71 Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г.]
  60. Города Союза ССР / НКВД РСФСР, Стат. отдел — М., 1927, с. 82—83.
  61. 1 2 3 4 [www.ethno-kavkaz.narod.ru/rnarmenia.html Население Армении]
  62. [webgeo.ru/db/1959/armen.htm Перепись населения СССР 1959 года]
  63. [webgeo.ru/db/1970/armen.htm Перепись населения СССР 1970 года]
  64. [webgeo.ru/db/1979/armen.htm Перепись населения СССР 1979 года]
  65. [demoscope.ru/weekly/ssp/sng89_reg2.php Всесоюзная перепись населения 1989 г. Численность городского населения РСФСР, её территориальных единиц, городских поселений и городских районов по полу]
  66. [docs.armstat.am/census/pdfs/11.pdf Результаты переписи и учета жилищных условий населения РА 2001 года]
  67. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [www.armstat.am/file/article/demog_2015_2.pdf 2015 - The Demographic Handbook of Armenia]
  68. [www.armstat.am/file/doc/99471368.pdf Предварительные данные переписи населения Республики Армения 2011 года] (на армянском). Численность постоянного населения города Ереван — 1 060 138 человек.
  69. Как правило, при оценке этнического состава города и в ходе переписей населения учитывались вместе как «курды» («курдский язык» в переписи 1897 года). Исключения составляют перепись 1926 года (отдельно «курды» и «иезиды») и переписи населения независимой Армении 2001 и 2011 годов. В этих случаях цифры проставлены в следующем порядке: езиды + курды.
  70. В источниках от 1829, 1873, 1880 и 1893 годов указаны как «татары». В переписи 1897 года азербайджанский язык указан как «татарский». В переписи 1926 года азербайджанцы указаны как «тюрки».
  71. В данных 1880 года в числе «других» указаны только грузины.
  72. Данные 1970, 1979 и 1989 годов приведены по Ереванскому горсовету.
  73. 1 2 [web.archive.org/web/20140707000033/www.archive.perm.ru/PDF/lichn/subbotin/для%20САЙТА/03441_Сборник%20материалов%20для%20описания%20местностей%20и%20племен%20Кавказа%2001%201881_0.pdf Сборник материалов для описания местностей и племён Кавказа]. Издание Управления Кавказского учебного округа. Выпуск 1. Тифлис, 1881. Стр. 40, 41.
  74. Эривань // Географическо-статистический словарь Российской империи. Сост. по поручению Русского географического общества действ. член Общества П. Семёнов, при содействии действ. члена В. Зверинского. Т. V. Спб., 1885, с. 870.
  75. [dlib.rsl.ru/viewer/01005403186#?page=170 Свод статистических данных о населении Закавказского края, извлечённых из посемейных списков. Тифлис, 1893.]
  76. [demoscope.ru/weekly/ssp/emp_lan_97_uezd.php?reg=570 Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. Распределение населения по родному языку и регионам. Город Эривань]
  77. [demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_26.php?reg=2317 Всесоюзная перепись населения 1926 года. Национальный состав населения по регионам республик СССР. Город Эривань]
  78. [demoscope.ru/weekly/ssp/resp_nac_70.php?reg=92 Всесоюзная перепись населения 1970 года. Городское и сельское население областей республик СССР (кроме РСФСР) по полу и национальности. Ереванский горсовет]
  79. [demoscope.ru/weekly/ssp/resp_nac_79.php?reg=95 Всесоюзная перепись населения 1979 года. Городское и сельское население областей республик СССР (кроме РСФСР) по полу и национальности. Ереванский горсовет]
  80. [demoscope.ru/weekly/ssp/resp_nac_89.php?reg=90 Всесоюзная перепись населения 1989 года. Распределение городского и сельского населения областей республик СССР по полу и национальности. Ереванский горсовет]
  81. [pop-stat.mashke.org/armenia-ethnic2001.htm Population statistics of Eastern Europe. Ethnic composition of Armenia 2001]
  82. 1 2 [pop-stat.mashke.org/armenia-ethnic2011.htm Population statistics of Eastern Europe. Ethnic composition of Armenia 2011]
  83. [www.omnibus.ru/N4.2007/page5_1.html Ереван: общественный транспорт в упадке.]
  84. [transit.parovoz.com/masstransit/index.php?ID=5 Городской электротранспорт бывшего СССР.]. [archive.is/djSQ Архивировано из первоисточника 30 июля 2012].
  85. [web.archive.org/web/20120116170831/yerevan.ucoz.ru/news/2007-09-01-72 Новые троллейбусы]
  86. [transit.parovoz.com/masstransit/index.php?ID=476 Городской электротранспорт бывшего СССР]. [archive.is/1YNG Архивировано из первоисточника 19 июля 2012].
  87. [transit.parovoz.com/masstransit/index.php?ID=4 Городской электротранспорт бывшего СССР]. [archive.is/zH3c Архивировано из первоисточника 15 июля 2012].
  88. [www.a1plus.am/ru/society/2002/05/2/12418 Ответ мэрии — Трамвай не может приносить дохода]
  89. [www.armenica.info/yerevan/gard_square.htm Ереван — столица Армении]
  90. [news.gala.net/?cat=13&id=145247 В Ереване сорвался вагон канатной дороги: 3 погибли, 5 ранены]
  91. [www.doctors.am/ru/doctors/yerevan/53 Ереван — Doctors.am]
  92. [www.yerevan.am/3-124-Health.html Состояние здравоохранения в Ереване на сайте мэрии]  (англ.)
  93. [www.abp.am/news/0/5606 Ереван провозглашен всемирной столицей книги]
  94. [www.ukrainefootball.net/istoriya-stadionov/istoriya-stadionov-razdan.html История стадионов. «Раздан»]
  95. [www.iatp.am/old_yerevan/L1.htm Экспликация к плану города Эривани, снятому с натуры городским техником Б. Я. Меграбовым в 1906—1911 г.]
  96. [www.infohub.com/TRAVEL/SIT/sit_pages/10934.html Spiritual Tours in Christian Armenia]
  97. [iwpr.net/ru/report-news/мифы-и-реалии-карабахской-войны Томас де Ваал. Мифы и реалии карабахской войны]
  98. [armenica.info/yerevan/monuments.htm Памятники Еревана]. armenica.info. Проверено 27 октября 2013.
  99. [ararat-online.ru/galery_yerevan/1375-skulptury-i-pamyatniki-erevana.html Скульптуры и памятники Еревана]
  100. [merhayrenik.narod.ru/photo/erevan/10-3-0-0-2 Памятники Еревана]
  101. 1 2 3 4 5 6 7 8 [www.spyur.am/ru/home/search-1/company_name/телекомпания/product_name/^ Реестр организаций Армении]
  102. [www.spyur.am/ru/companies/kentron-television/3706 Реестр организаций Армении — «Кентрон» Телевидение закрытого акционерного общества «Мульти медиа — Кентрон Ти-Ви»]
  103. [ru.hayazg.info/Кентрон Энциклопедия «Хайазг»]
  104. [web.archive.org/web/20090404054942/www.tagesschau.de/ausland/tuerkei248.html Türkischer Staatsfunk sendet Programm auf armenisch] (нем.)
  105. 1 2 Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок Number_of_population_2010 не указан текст
  106. [www.armstat.am/ru/?nid=126&id=17010&year=2011&submit=Поиск%7C Динамические ряды. Курсы валют, в драмах / Средний курс 1 доллара США / 2011]. Национальная статистическая служба Республики Армения. [www.webcitation.org/68ckeo9Iu Архивировано из первоисточника 23 июня 2012].
  107. [www.yerevan.am/main.php?lang=2&page_id=194 Города побратимы Еревана]. Мэрия Еревана. Проверено 16 октября 2010. [www.webcitation.org/619UkjxuU Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].  (рус.) (арм.) (англ.)
  108. [www.yerevan.am/main.php?lang=2&page_id=233 Города партнёры Еревана]. Мэрия Еревана. Проверено 16 октября 2010. [www.webcitation.org/619UlaEOo Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].  (рус.) (арм.) (англ.)
  109. [nsknews.info/news/145338 Новосибирские новости. Новосибирск и Ереван — города-побратимы ].
  110. </ol>

Литература

  • Акопджанян С. Ереван (Историко-экономич. очерк). — Ереван, 1940.
  • Иофа Л. Е., Дульян С. М. Ереван: Столица Армянской ССР / Отв. ред. доктор географических наук проф. О. А. Константинов. — М.: Государственное издательство географической литературы, 1950. — 48 с. — 50 000 экз.
  • Ереван. Справочник-путеводитель. — Ер., 1957.
  • Акопян Т. X. История Еревана (1801-1879 гг.). — Ер., 1959.
  • Яралов Ю. С. Ереван. — М., 1960.
  • Симонян А. П. Ереван. Очерк истории, экономики и культуры города. — Ер., 1963.
  • Арутюнян В. М., Асратян М. М., Меликян А. А. Ереван. — М., 1968.

Ссылки

  • [www.yerevan.am/index.php?page_id=1&lang=2 Мэрия Еревана]
  • [armeniapedia.org/index.php?title=Yerevan Armeniapedia: Ереван]
  • [www.yerevan-city.com/ Всё про Ереван]
  • [www.yerevan.ru/ Журнал «Ереван. Ру»]
  • [cp-pic.quintagroup.com/www/aboutarmenia/yerevan О Ереване на сайте Министерства градостроительства Армении]  (англ.)
  • Эривань // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • [yerevanlife.ru/ Фотографии Еревана]
  • [journeying.ru/dostoprimechatelnosti-erevana-chto-posmotret-i-kuda-schodit-v-erevane.html Достопримечательности Еревана]
</center>

Отрывок, характеризующий Ереван

– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Ереван&oldid=81596120»