Эрифила
Поделись знанием:
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
Эрифила (др.-греч. Ἐριφύλη) — персонаж древнегреческой мифологии[1] Дочь Талая. Жена Амфиарая. Мать Алкмеона. Получила в подарок от Полиника ожерелье и заставила своего мужа отправиться в поход против Фив[2]. От Ферсандра получила в подарок пеплос и убедила отправиться в поход Эпигонов своих сыновей[3]. Сын убил ее из мести за отца.
Памятник в Аргосе[4]. Упомянута в «Одиссее» и "Энеиде" при описании Аида[5] [6]. Изображена в Аиде на картине Полигнота в Дельфах, держит кончиками пальцев у шеи хитон[7].
Действующее лицо поэмы Стесихора «Эрифила», трагедии Софокла «Эрифила» (фр.201 Радт), трагедия Никомаха, неизвестного автора и Акция «Эрифила».
В честь Эрифилы назван астероид (462) Эрифила, открытый в 1900 году.
Напишите отзыв о статье "Эрифила"
Примечания
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.667
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 9, 13; III 6, 2; 7, 2.5
- ↑ Антимах из Теоса. Эпигоны, фр.4 Бернабе; Диодор Сицилийский. Историческая библиотека IV 66, 3
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 23, 2
- ↑ Гомер. Одиссея XI 326
- ↑ Вергилий. Энеида VI 445
- ↑ Павсаний. Описание Эллады X 29, 7
Это заготовка статьи по античной мифологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Эрифила
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.