Эркень, Иштван
Поделись знанием:
25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
| Иштван Эркень | |
| István Örkény | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Годы творчества: |
1938—1979 |
| Язык произведений: | |
И́штван Э́ркень (венг. István Örkény; 5 апреля 1912, Будапешт, — 24 июня 1979, Будапешт) — венгерский прозаик и драматург, основоположник венгерского театра абсурда.
Содержание
Биография
Иштван Эркень с юных лет увлекался литературой; получив образование фармацевта и инженера-химика, он тем не менее посвятил себя литературе и в конце 30-х годов на собственные средства издал свой первый сборник рассказов — «Пляска моря»[1].
После вступления Венгрии во Вторую мировую войну на стороне Германии Эркень был мобилизован в армию, отправлен в трудовой батальон на Восточный фронт и в конце концов оказался в советском плену на Дону. В лагерных условиях он смог вернуться к литературному труду и на родину в 1946 году вернулся со сборником социографических исследований «Люди лагерей», десятком рассказов и пьесой «Воронеж»[1].
В 1957 году, после подавления восстания в Венгрии, Эркень был включён в «черный список» цензуры за свои дерзкие выступления на радио и в печати. Не имея возможности печататься, работал на заводе по изготовлению медикаментов и перевязочных средств. Запрет на публикацию, продолжавшийся до начала 60-х годов, освободил писателя не только от внешней, но и от внутренней цензуры: «Я не думал о редакторе, рецензенте, издателе и даже о читателе, меня занимало лишь то, что я пишу»[1]. В этот период он создал новый жанр — «рассказы-минутки», психологические миниатюры из современной жизни.
Запрет был снят в 1963 году, в печати появились сборники его рассказов, драмы и повести «Кошки-мышки» (1963) и «Семья Тотов» (1964); сценические варианты этих повестей, шедшие на сценах Европы, Америки, Японии и Австралии, принесли Эркеню международное признание[2]. В 1970-е годы обе пьесы пользовались большим успехом и в Советском Союзе, особенно антитоталитарная «Семья Тот» в постановке Большого драматического театра, где она шла под названием «Тоот, другие и майор»[2]. В 1978 году в СССР был проведен фестиваль, специально посвящённый сценическим интерпретациям трагикомедии «Кошки-мышки»[3]. Обе пьесы обрели новую жизнь на российской сцене в последнее десятилетие[1].
Сочинения
Сборники рассказов
- «Пляска моря»
- «Царевна иерусалимская»
- «Молодожены на липучке»
Повести
- «Кошки-мышки» (1963)
- «Выставка роз»
- «Семья Тот» (или «Семья Тотов», Tóték, 1964)
Пьесы
- «Воронеж»
- «Искатели ключей»
- «Сценарий»
- «Пишти в кровавую грозу»
- «Семья Тот» (Tóték, 1967)
- «Кошки-мышки» (1969)
Театральные постановки
Наиболее известные постановки в России
«Семья Тот»
- 1971 — «Тоот, другие и майор». Большой драматический театр им. М. Горького; постановка Г. А. Товстоногова; художник В. Я. Левенталь; режиссёр А. Г. Товстоногов; музыкальное оформление С. Е. Розенцвейга. Роли исполняли: Тоот — Е. Лебедев, Маришка — В. Ковель и М. Призван-Соколова, Агика — С. Карпинская, Гизи — Л. Макарова и И. Варшавская, Майор — Н. Трофимов, Священник — И. Заблудовский, профессор Киприани — В. Стржельчик и А. Пустохин. Премьера состоялась 7 марта
- 1971 — «Тоот, другие и майор». «Современник»; постановка А. А. Алова, В. Н. Наумова. В главной роли — Олег Табаков
- 2001 - "Побывка" Театр Юношеского Творчества (ТЮТ), в главной роли Г.Кобиашвили.
- 2006 — «Семья Тотов». Московский областной драматический театр им. А. Островского; режиссёр Валентин Варецкий
«Кошки-мышки»
- 1974 — Большой драматический театр ии. М. Горького; постановка Ю. Е. Аксёнова; художник Э. С. Кочергин; музыкальное оформление С. Е. Розенцвейга. В главных ролях: Ержи Орбан — Зинаида Шарко, Гиза — Людмила Макарова. Премьера состоялась 10 марта
- 2004 — МХТ им. Чехова; постановка Ю. Еремина; художник Алексей Порай-Кошиц. В главных ролях: Ержи Орбан — Нина Гуляева, Гиза — Ольга Яковлева. Премьера состоялась 31 декабря
- 2009 — Большой драматический театр имени Г. А. Товстоногова, возобновление постановки 1974 года. В главных ролях: Ержи Орбан — Зинаида Шарко, Гиза — Людмила Макарова.
Экранизации
- 1969 — «Семья Тот»; режиссёр Золтан Фабри (Венгрия)
Напишите отзыв о статье "Эркень, Иштван"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [www.mxat.ru/authors/playwright/erken/ Иштван Эркень]. Драматурги. МХТ им. Чехова (официальный сайт). Проверено 21 июля 2012. [www.webcitation.org/6B2TXou6S Архивировано из первоисточника 29 сентября 2012].
- ↑ 1 2 Воронкина Т. [www.chaskor.ru/article/k_stoletiyu_so_dnya_rozhdeniya_ishtvana_erkenya_27544 К столетию со дня рождения Иштвана Эркеня]. «Частный корреспондент» (5 апреля 2012). Проверено 21 июля 2012. [www.webcitation.org/6B2TYzXrz Архивировано из первоисточника 29 сентября 2012].
- ↑ [www.mxat.ru/performance/small-stage/cats/ «Кошки-мышки»]. Спектакли. МХТ им. Чехова (официальный сайт). Проверено 22 июля 2012. [www.webcitation.org/6B2Taf0Y2 Архивировано из первоисточника 29 сентября 2012].
Издания в России
- И. Эркень. Избранное / В переводе Т. Воронкиной. — М.: Художественная литература, 1981. — 352 с. — 50 000 экз.
- И. Эркень. Путь к гротеску / В переводе Т. Воронкиной. — М.: Известия, 1984. — 192 с. — 50 000 экз.
- И. Эркень. Повести. Рассказы. Рассказы-минутки. — М.: Радуга, 2000. — 320 с. — 3000 экз. — ISBN 5-05-004965-2.
- И. Эркень. Народ лагерей. — М.: Хроникер, 2006. — 224 с. — 2000 экз. — ISBN 5-901238-33-8.
- И. Эркень. Рассказы-минутки / В переводе Т. Воронкиной. — М.: Вагриус, 2008. — 416 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9697-0657-6.
- И. Эркень. Семья Тотов. Кошки-мышки / В переводе Т. Воронкиной. — М., 2012. — 232 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-904561-75-8.
Литература
- Марковец Н. [www.lgz.ru/article/18812/ «Быть бунтарём или Сизифом?» Иштван Эркень – 100] // Литературная газета. — М., 18 апреля 2012. — № 16 (6366).
Отрывок, характеризующий Эркень, Иштван
25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
Категории:
- Родившиеся 5 апреля
- Родившиеся в 1912 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Будапеште
- Умершие 24 июня
- Умершие в 1979 году
- Умершие в Будапеште
- Драматурги по алфавиту
- Писатели по алфавиту
- Писатели XX века
- Писатели Венгрии
- Драматурги Венгрии
- Лауреаты премии имени Аттилы Йожефа
- Похороненные на кладбище Фаркашрети
