Эрман, Георг Адольф

Георг Адольф Эрман
Награды и премии:	Золотая медаль Королевского географического общества

Георг Адольф Эрман (нем. Georg Adolf Erman; 12 мая 1806, Берлин — 12 июля 1877, там же) — немецкий путешественник и физик.

Биография

Происхождение и семья

Семья Эрмана по отцовской линии имела французские корни (предки были гугенотами из Эльзаса), мать Каролина, сестра издателя Юлиуса Эдуарда Гитцига, происходила из большой еврейской семьи Гитцигов. Отец Пауль Эрман (нем. Paul Erman) (1764—1851) был известным физиком, а дед Жан Пьер Эрман (нем. Jean Pierre Erman) (1735—1814) — историком.

В 1834 году женился на Марии Бессель, старшей дочери Ф. Бесселя. У них было три сына. Вильгельм Эрман (1850—1932) стал библиотекарем, Адольф Эрман (1854—1937) — известным египтологом, Генрих Эрман (1857—1940) — правоведом и университетским профессором.

Академическая карьера

Г. А. Эрман начал своё образование в Берлине, где изучал естественные науки. После получения степени доктора физики в 1826 году он устроился на должность ассистента у профессора Вильгельма Бесселя в Кёнигсбергском университете. После кругосветного путешествия (см. ниже) работал в Университете Фридриха Вильгельма: с 1832 г. — приват-доцентом, с 1834 г. — профессором физики (с 1839 — экстраординарный профессор). Несколько лет преподавал математику в Коллеж франсез (фр. Collège Français), где ранее работал его отец. В 1874 году был избран иностранным членом Лондонского королевского общества.

Путешествие и научная деятельность

С 1828 по 1830 годы Г. А. Эрман совершил кругосветное путешествие по северной Северной Азии, Тихому и Атлантическому океанам. Главной целью путешествия было создание сети точных геомагнитных наблюдений по всему периметру Земли.

Первая часть путешествия прошла в составе магнитометрической экспедиции норвежского исследователя К. Ханстена. В России она прошла по маршруту Нарва — Санкт-Петербург — Москва — Казань — Пермь — Тобольск (ноябрь 1829 г.). Отсюда Эрман повернул на север. По рекам Иртыш и Обь в декабре 1829 г. он добрался до Обдорска (ныне Салехард). Затем экспедиция взяла путь на Иркутск и Кяхту.

Здесь путешественники разделились, и Эрман продолжил свой путь уже один, в направлении на Якутск (апрель 1829) и Охотск (июнь 1829). В августе, на корабле Русско-Американской компании, он переправился на Камчатку. После месячного путешествия по полуострову, с восхождением на вулкан Шивелуч, Эрман в конце сентября прибыл в Петропавловск-Камчатский.

Здесь встретился с Л. А. Гагемейстером, и 3 октября 1829 г., на его корабле «Кроткий», отплыл в Новоархангельск (ныне Ситка). Отсюда корабль направился в мексиканское поселение Йерба-Буена (ныне Сан-Франциско) и далее на юг, к о. Таити. Покинув остров в феврале 1830 г., корабль, через мыс Горн, Рио-де-Жанейро, Портсмут и Хельсингёр, достигает Крондштата. Отсюда Эрман, наконец, возвращается в Берлин.

В ходе путешествия Эрмана интересовал не только геомагнетизм. Он вел исследования и наблюдения в области метеорологии, ботаники, этнографии, геокриологии, собирал гербарии. Также он встречался со ссыльными декабристами: В. Ф. Раевским в Иркутске, А. А. Бестужевым в Якутске. По итогам путешествия Г. А. Эрман издал труд «Путешествие вокруг Земли через северную Азию, и оба океана в годах 1828, 1829 и 1830», состоящий из исторической и физической частей.

Результаты геомагнитных наблюдений были использованы Карлом Гауссом в теории о магнитном поле Земли. В 1845—1848 гг. Эрман, вместе с Петерсеном (нем. H.Petersen) произвели расчёт геомагнитных постоянных, определяемых этой теорией. Позже, по поручению и на средства Германского адмиралтейства и Британской ассоциации (англ. British Science Association) был произведён более полный расчёт этих постоянных на основе геомагнитных наблюдений 1829 г., и с учётом вековых вариаций в более ранних данных. Результаты были опубликованы в книге «Основы теории Гаусса и явления земного магнетизма в 1829 г.»

В 1841—1866 гг. издаёт журнал «Архив научных известий из России», в котором публикует, в том числе, и свои статьи. В последние годы Эрман изучал тепловое расширение солёной воды, писал о сверлильных устройствах с канатным приводом, возможном влиянии метеоритов на климат.

Труды

• Эрман, Г. А. [www-gdz.sub.uni-goettingen.de/cgi-bin/digbib.cgi?PPN329601873 Путешествие вокруг Земли через северную Азию, и оба океана в годах 1828, 1829 и 1830: в 8 т] = нем. Reise um die Erde durch Nord-Asien und die beiden Oceane in den Jahren 1828, 1829 und 1830. — Берлин: G. Reimer, 1833—1848.

Исторический отчёт = нем. Historischer bericht. — 1833—1848.

Путешествие из Берлина до Полярного моря в 1828 году = нем. Reise von Berlin bis zum Eismeere im jahre 1828. — 1833. — Т. 1.

Путешествие из Тобольска до Охотского моря в 1829 году = нем. Reise von Tobolsk bis zum Ochozker meere im jahre 1829. — 1838. — Т. 2.

Побережье Охотского моря, Охотское море и путешествие по Камчатке в 1829 году = нем. Die Ochozker küste, das Ochozker meer und die reisen auf Kamtschatka im jahre 1829. — 1848. — Т. 3.

Атлас к Эрмановскому путешествию вокруг света = (нем.  11 Tafeln des Atlas zu Erman's Reise um die Erde. — 1848.

Карты.

Физические наблюдения = (нем. Physikalische beobachtungen. — 1835—1841.

Определение местоположения и склонения на суше = нем. Ortsbestimmungen und declinationsbeobachtungen auf dem festen lande. — 1835. — Т. 1.

Наклонение и напряженность. Определение склонения на море. Периодические изменения склонения = нем. Inclinationen und intensitäten. Declinationsbeobachtungen auf der see. Periodische declinationsveränderungen. — 1841. — Т. 2.

Атлас. — 1835.

• Эрман, Г. А. [www.ga.gov.au/oracle/library/catalogue_details.php?id=abn98272296 Основы теории Гаусса и явления земного магнетизма в 1829 г] = нем.  Die Grundlagen der Gaussischen Theorie und die Erscheinungen des Erdmagnetismus im J. 1829. — Берлин: G. Reimer, 1874. — 43 с.
• Эрман, Г. А. Путешествия в Сибири: Включая экспедицию на север, вниз по Оби, к полярному кругу, и на юг, к Китайской границе = англ.  Travels in Siberia: Including Excursions Northwards, Down the Obi, to the Polar Circle, and Southwards, to the Chinese Frontier. — Лондон: Longman, Brown, Green and Longmans, 1848.

• [www-gdz.sub.uni-goettingen.de/cgi-bin/digbib.cgi?PPN332924793 Архив научных известий из России] = нем. Archiv für wissenschaftliche Kunde von Rußland / Эрман, Г. А., главный редактор. — Берлин, 1841—1866. — Т. I—XV.
• Работы по геомагнетизму и другим физическим темам публиковались в «Annalen der Physik und Chemie» Поггендорфа, «Астрономических известиях» Шумахера, «Докладах Британской ассоциации».

Награды

• Золотая медаль Королевского географического общества в 1844 г. — «За важные географические работы в Сибири и Камчатке».

Память

В честь Г. А. Эрмана названы:

• Хребет Эрмана в Забайкальской крае России, по правобережью реки Онон.
• Берёза Эрмана — вид берёзы, произрастающий на Камчатке, Сахалине, Курилах, в Магаданской области.

Библиография

• Эрман, Георг Адольф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Lommel. Erman, Adolphe // Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). — Bd. 6. — Lpz.: Duncker & Humblot, 1877. — S. 486. (нем.)
• П. Литке. [www.irah.eu/frameset/articles/Erman%20101-230407.pdf Кем был А. Эрман? [биография] = Who was A. Erman?] (англ.) (pdf). IRAH (23.04.2007). Проверено 17 ноября 2011. [www.webcitation.org/66c9MuNQZ Архивировано из первоисточника 2 апреля 2012].
• Лидия Чуковская. [www.chukfamily.ru/Lidia/Publ/Decabristy/glava1.htm Декабристы - исследователи Сибири]. — М.: Географгиз, 1951.

Отрывок, характеризующий Эрман, Георг Адольф

Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.