Эрмитажный мост

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эрмитажный мост

Координаты: 59°56′33″ с. ш. 30°19′00″ в. д. / 59.9426806° с. ш. 30.3168333° в. д. / 59.9426806; 30.3168333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.9426806&mlon=30.3168333&zoom=15 (O)] (Я)Координаты: 59°56′33″ с. ш. 30°19′00″ в. д. / 59.9426806° с. ш. 30.3168333° в. д. / 59.9426806; 30.3168333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.9426806&mlon=30.3168333&zoom=15 (O)] (Я)

Область применения

пешеходный, автомобильный

Пересекает

Зимнюю канавку

Место расположения

Центральный район Санкт-Петербурга

Конструкция
Тип конструкции

бесшарнирная арка

Общая длина

22,1 м

Ширина моста

15,2 м

Эксплуатация
Открытие

1720

Закрытие на реконструкцию

17631766, 1934

К:Мосты, построенные в 1720 году
Культурное наследие
Российской Федерации, [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=7810695002 объект № 7810695002]
объект № 7810695002

Эрмита́жный мост (ранее Зимнедворцо́вый, Верхнена́бережный) — мост через Зимнюю канавку, соединяет 1-й и 2-й Адмиралтейские острова в Центральном районе Санкт-Петербурга. Это старейший каменный мост Санкт-Петербурга.





Расположение

Расположен по линии Дворцовой набережной между зданиями Эрмитажного театра (дом № 32) и Большого (Старого) Эрмитажа (дом № 34).

Ближайшие станции метрополитена — «Адмиралтейская» (1,0 км), «Невский проспект» (1,2 км), «Гостиный двор» (1,2 км).

История

Первый деревянный подъёмный мост на этом месте был перекинут в 17181720 годах, сразу после прорытия канала у Зимнего дворца Петра I[1]. Проект моста составил Харман ван Болес[2]. Мост был балочным трехпролетным на свайных опорах. Средний разводной пролет состоящий из двух полотен, раскрывался в разные стороны вокруг горизонтальных осей[3]. На протяжении почти полувека мост периодически перестраивался. Постоянный каменный мост был построен в 17631766 гг., одновременно с возведением гранитных набережных Невы, став первым каменным мостом в городе[4]. Мост имел однопролётное строение в виде свода из кирпича и известняка с прокладными рядами и фасадными арками из гранита. Береговые опоры бутовой кладки с гранитной облицовкой, ограждение — сплошные гранитные парапеты.

В 1934 году кирпично-плиточный свод моста был заменён на железобетонный (монолитный бесшарнирный) с выносными пятами и внутренним очертанием по эллипсу. При этом внешний облик моста был сохранён. Проект переустройства Эрмитажного моста был составлен сотрудниками Ленмосттреста инженером А. Д. Саперштейн и архитектором К. М. Дмитриевым[4]. Около 1950 года в ходе реконструкции был восстановлен архитектурный декор пандусов.

Конструкция

Мост однопролетный арочный со сплошным железобетонным бесшарнирным сводом. Опоры на свайном основании, облицованы гранитными плитами. Толщина железобетонного свода в замке — 25 см, у пят — 45 см; размеры свода эллиптической формы в свету составляют 9,73 м, при стреле подъема его внутреннего очертания 3 м[4]. В качестве ограждений использованы глухие гранитные парапеты. Тротуары моста и набережных сопряжены ступенями.

Напишите отзыв о статье "Эрмитажный мост"

Примечания

Литература

  • Бунин М. С. Мосты Ленинграда. Очерки истории и архитектуры мостов Петербурга — Петрограда — Ленинграда. — Л.: Стройиздат, 1986. — 280 с.
  • Кочедамов В. И. [www.russianlaw.net/files/art/kochedamov/mosty_web.pdf Мосты Ленинграда]. — Л.: Искусство, 1958. — 60 с.
  • Тумилович Е. В., Алтунин С. Е. Мосты и набережные Ленинграда. Альбом. — М.: Издательство Министерства Коммунального Хозяйства РСФСР, 1963. — 298 с.
  • Пунин А. Л. Повесть о ленинградских мостах. — Л.: Лениздат, 1971. — 192 с.
  • Петров А. Н. Памятники архитектуры Ленинграда. — Л.: Стройиздат, 1972. — 498 с.
  • Новиков Ю. В. Мосты и набережные Ленинграда / Сост. П. П. Степнов. — Л.: Лениздат, 1991. — 320 с.
  • Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда. — 3-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985. — С. 446. — 511 с.
  • Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — 4-е изд., перераб. — СПб.: Норинт, 1996. — С. 312. — 359 с. — ISBN 5-7711-0002-1.

Ссылки

  • [peterburg.center/maps/ermitazhnyy-most.html Аудиогид по Эрмитажному мосту]

Отрывок, характеризующий Эрмитажный мост

В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.