Эрмольд Нигелл

Эрмо́льд Ни́гелл (Эрмольд Чёрный) (лат. Ermoldus Nigellus; 790?—после(?) 838) — франкский поэт, написавший поэму «Прославление Людовика, христианнейшего кесаря» (или просто «Прославление Людовика»), а также 2 стихотворения, обращённые к королю Пипину I Аквитанскому.

Биография

Всё, что известно о жизни Эрмольда, известно лишь из упоминаний в его собственных произведениях. Его родиной была Аквитания. Ему было дано хорошее образование в лучших традициях Каролингского Возрождения. Он был клириком, однако уже в свои ранние годы Эрмольд попал ко двору короля Людовика I Благочестивого и именно ему тот поручил обучение своего второго сына, Пипина, наукам. После того, как Пипин I в 814 году стал правителем Аквитании, Эрмольд стал одним из его ближайших советников и доверенных лиц.

В 824 году Эрмольд, вместе с Пипином, принял участие в походе в Бретань, но уже в следующем, 825 году, в связи с сочинением им стихов, высмеивающих императора Людовика, он был обвинен своими врагами в настаивании Пипина I против отца и, по приказу императора, отправлен в ссылку в Страсбург, под надзор епископа Бернона. В 826 году, пытаясь искупить свою вину против императора и добиться прощения, Эрмольд написал поэму-панегирик «Прославление Людовика», однако его труды остались без ответа. Тогда он отправил своему покровителю, королю Пипину, два стихотворения: «Славословие Пипину» и «Послание к нему же», в которых, подражая Овидию, описывал свои страдания в ссылке и просил Пипина ходатайствовать за него перед Людовиком I.

О дальнейшей судьбе Эрмольда точных сведений нет. Предполагается, что не позднее 830 года, в связи с войной Людовика Благочестивого с сыновьями, Эрмольд был прощен. Так же предполагается, что Эрмольд являлся одним лицом с аббатом Аниана Хермольдом, которого император Людовик посылал в 834 году к Пипину, чтобы убедить короля Аквитании вернуть захваченное церковное имущество, а также с канцлером Пипина I, подписавшим в 838 году три королевские хартии.

Сочинения

Главным сочинением Эрмольда Нигелла является поэма «Прославление Людовика». Поэма, наполненная реминисценциями из античных авторов, состоит из вступления и 4-х книг (2649 стихов), написанных элегическим стихом, в которых описываются события 781—826 годов. Книга I начинается обращением Эрмольда к Людовику I Благочестивому и императрице Юдифи, затем описывается венчание Людовика короной Аквитании в 781 году и взятие Барселоны франками в 801 году. В Книге II говорится о венчании в 813 году Людовика I императорской короной, о визите в 816 году папы римского Стефана IV в Реймс, а также содержится рассказ о святом Бенедикте Анианском. Книга III рассказывает о походе Людовика Благочестивого в Бретань в 818 году и поединке бретонского вождя Муркомана с франком Хозлоном, а затем о случившемся в 820 году в Ахене судебном поединке между двумя гасконскими дворянами. В Книге IV описаны миссионерская поездка архиепископа Эббона Реймского в Данию и крещении в Ахене в 826 году конунга данов Харальда. Несмотря на свой литературный характер, поэма Эрмольда содержит ряд ценных исторических известий (главным образом, о войнах франков с арабами и бретонцами), а также довольно полно описывает быт и нравы двора королей Франкского государства. Два послания Эрмольда к Пипину I Аквитанскому почти не содержат значимых для исторической науки материалов.

Издания

«Прославление Людовика» сохранилось лишь в двух рукописях X века и долгое время о существовании поэмы вообще не было известно. Первое полное издание было осуществлено лишь в 1726 году итальянским учёным Антонио Муратори.

• [www.dmgh.de Monumenta Germaniae Historica]. Scriptores. T. II.— Hannover, 1826.  (лат.)
• [www.documentacatholicaomnia.eu/30_10_0781-0826-_Ermoldus_Nigellus.html Patrologia Latina]. T.105.— Paris, 1844.  (лат.)
• На русский язык «Прославление Людовика» издавалось лишь в отрывках. Из них наиболее крупные:

• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/France/IX/820-840/Nigell/text.htm Из поэмы «Прославление Людовика, христианнейшего кесаря»] // Песни о Гильоме Оранжском. — М.: Наука, 1985. — С. 459—462. (осада и взятие Барселоны)
• Эрмольд Чёрный. Людовик Благочестивый и норманны (в 826 г.) // История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096) / составитель Стасюлевич М. М. —3-е издание. — М.:ООО «Издательство АСТ»; СПб.:Полигон, 2001. — С. 116—124. — 688 с. — ISBN 5-17-011317-X и ISBN 5-89173-120-7 (прозаическое описание миссии Эббона Реймского в Данию и крещения Харальда)
• Эрмольд Нигелл. Из поэмы «Прославление Людовика, христианнейшего Цезаря». С.269-282. // Памятники средневековой латинской литературы. VIII—IX века / ответственный редактор Гаспаров М. Л. — М.:Наука, 2006. — С. 269—282. — 480 с. — ISBN 5-02-033919-9 (взятие Барселоны, о Бенедикте Анианском, судебный поединок между Берой и Санилоной, обращение к Людовику Благочестивому и Юдифи с просьбой о помиловании)

Литература

• Люблинская А. Д. Источниковедение истории средних веков. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1955. — С. 82—83. — 374 с.

Отрывок, характеризующий Эрмольд Нигелл

Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.