Уолтон, Эрнест Томас Синтон

Эрнест Томас Синтон Уолтон
англ. Ernest Thomas Sinton Walton
Дата рождения:	6 октября 1903(1903-10-06)
Место рождения:	Дангарван, Ирландия
Дата смерти:	25 июня 1995(1995-06-25) (91 год)
Место смерти:	Белфаст, Северная Ирландия (Великобритания)
Страна:	Ирландия
Научная сфера:	физика
Научный руководитель:	Эрнест Резерфорд
Известен как:	Генератор Кокрофта — Уолтона, Трансмутация атомных ядер
Награды и премии:	Нобелевская премия по физике (1951)

Эрне́ст То́мас Си́нтон Уо́лтон (англ. Ernest Thomas Sinton Walton; 1903—1995) — ирландский физик, лауреат Нобелевской премии по физике 1951 года (совместно с Джоном Кокрофтом).

Ранние годы

Эрнест Уолтон родился в городке Дангарван в Ирландии. Его отец был священником методистской церкви. Почти все своё детство Уолтон провел в Ольстере. В то время было принято, что семьи священников переезжали с места на место каждые 3 года. В итоге, Эрнест учился в нескольких школах в графствах Доун и Тирон и в Дублине. С 1915 до 1921 года он учился в методистком колледже Белфаста.

В 1922 году Уолтон выиграл стипендию и начал изучать физику и математику в Тринити-колледже Дублина, где получил диплом бакалавра в 1926 году и магистерский диплом в 1927 году. За годы обучения в Тринити-колледже Уолтон получил семь наград за успехи в изучении физики и математики. После получения диплома Уолтон был принят в аспирантуру Кембриджского университета в Кавендишскую лаборатория под руководство Эрнестa Резерфордa. Уолтон получил степень доктора философии в 1931 году и проработал исследователем в Кембридже до 1934 года.

Работа в Тринити Колледже в Дублине

Эрнест Уолтон вернулся обратно в Ирландию в 1934 г. и стал членом факультета физики Тринити колледжа в Дублине. В 1946 он был назначен профессором с почётным званием профессор натуральной и экспериментальной философии Тринити колледжа в Дублине. Уолтон был великолепным лектором, он умел подать сложные вопросы физики в простой и легкой для понимания манере. Однако, возможности для проведения экспериментальных исследований в Дублине были очень ограничены. Уолтон занимался исследованиями эффекта фосфоресценции в стеклах, вторичной электронной эмиссии с поверхности под воздействием ионной бомбардировки и развитием метода радиоуглеродной датировки и методов измерения радиоактивности (low level counting) тонких пленках на стекле.

Награды

В 1951 г. Эрнест Уолтон и Джон Кокрофт получили Нобелевскую премию по физике за свои "работы по трансмутации атомных ядер с помощью искусственно ускоренных частиц", проще говоря, за разрушение атомных ядер. На созданной ими установке впервые в мире в 1932 году было расщеплено ядро Li путём бомбардировки его протонами и исследованы продукты реакции (гелий). Практически одновременно такой же эксперимент впервые в СССР был проведен в УФТИ.

Уолтон и Кокрофт также получили медаль Хьюза Лондонского королевского общества в 1938 г. В более поздние годы, особенно после отставки с поста профессора в 1974 г. Уолтон получил почётные степени от множества университетов и институтов мира.

Литература

• Храмов Ю. А. Уолтон Эрнест Томас Синтон (Walton Ernest Thomas Sinton) // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 269. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
• Cathcart, Brian, The Fly in the Cathedral, Penguin, 2005. ISBN 0-14-027906-7
• McBrierty, Vincent J., Walton, The Irish Scientist, Trinity College Dublin Press, 2003. ISBN 1-871408-22-9

Ссылки

• [nobelprize.org/nobel_prizes/physics/laureates/1951/walton-bio.html Биография Эрнеста Т. С. Уолтона на сайте Нобелевского комитета]  (англ.)
• [alsos.wlu.edu/qsearch.aspx?browse=people/Walton,+Ernest Библиография трудов (с комментариями) Эрнеста Уолтона из цифровой библиотеки по ядерным исследованиям Алсос]

Отрывок, характеризующий Уолтон, Эрнест Томас Синтон

Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.