Эрностар

Эрностар — тип фотографического объектива. Рассчитан Людвигом Бертеле (Ludwig Jakob Bertele) для Krupp-Ernemann Kinoapparate AG, и запатентован в 1923 году.
Различные его модификации включают от 4 до 7 линз в 4 или 5 группах.

Разработан на основе схемы киносъёмочного объектива Ultrastigmat, модифицированного триплета, рассчитанного американцем Чарльзом Майнором (Charles C. Minor) в 1916 г. и выпускавшегося фирмой Gundlach. Эрностар представляет собой «обобщённый триплет», один из компонентов которого имеет вид простого или сложного мениска значительной толщины. Так как увеличение толщины мениска ведёт к приращению его оптической силы, такое решение позволило придать радиусам кривизны поверхностей бо́льшие значения, чем в аналогичной схеме с малыми толщинами линз и тем самым облегчило исправление аберраций. Это же решение Бертеле использовал и в следующей разработке — объективе «Зоннар».

Эрностар имел относительное отверстие 1:1,8 и угол поля зрения до 35-40°. Он успешно применялся для спортивных съёмок и для съёмок при пониженных условиях освещения. Однако, в объективе не были достаточно исправлены аберрации высших порядков для наклонных пучков широкой апертуры, что снижало контраст изображения.

Литература

• Волосов Д. С. Фотографическая оптика. М., «Искусство», 1971.
• Слюсарёв Г. Г. Расчёт оптических систем. Л., «Машиностроение», 1975.
• R. Kingslake. A History of Photographic Lens, Academy Press, 1989

Отрывок, характеризующий Эрностар

– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».