Барлах, Эрнст

Эрнст Барлах
Почтовая марка ГДР, 1970 (Михель 1534, Скотт 1166)
Дата рождения:	2 января 1870(1870-01-02)
Место рождения:	Ведель
Дата смерти:	24 октября 1938(1938-10-24) (68 лет)
Место смерти:	Росток
Гражданство:	Германская империя Германская империя, Веймарская республика Веймарская республика, Третий рейх Третий рейх
Жанр:	скульптура / графика
Стиль:	югендстиль, реализм, экспрессионизм
Награды:	премия Клейста (1924)
Работы на Викискладе

Эрнст Ба́рлах (нем. Ernst Barlach, 2 января 1870, Ведель, Гольштейн — 24 октября 1938, Росток) — немецкий скульптор, художник и писатель. Реалист и экспрессионист.

Жизнь и творчество

В 1888-1891 гг. учился в Художественно-промышленном училище в Гамбурге, в 1891-1895 гг. - в Академии художеств Дрездена (в мастерской Роберта Дитца), в 1895-1896 гг. - в Париже, в академии Жюльена. В ранних скульптурах, керамике, графике был близок к югендстилю. В 1906 году по приглашению брата, работавшего в Харькове, посетил Россию (Харьков, Покотиловка, Константиновка, Белгород, Бахмут). В 1907 г. становится членом «Берлинского Сецессиона», сотрудничает в журнале «Симплициссимус». В 1909 году работал во Флоренции. Обратился к немецкой готике, оказавшей решающее воздействие на стиль его зрелых работ. В 1910 году поселился в Гюстрове, где прожил всю оставшуюся жизнь.

Из патриотических чувств поддержал мировую войну, в 1915—1916 годах воевал в пехоте, вернулся с фронта убеждённым пацифистом. В 1917 г. в галерее Касирера прошла персональная выставка Барлаха, принесшая ему широкую известность». Был принят в члены Прусской академии художеств (1919), Мюнхенской художественной академии (1925), получил премию Клейста (1924). Иллюстрировал «Фауст» Гёте (1923).

После прихода нацистов к власти антивоенный пафос работ Барлаха пришел в столкновение с милитаристским духом «новой Германии». В 1937 году работы скульптора были изъяты из музеев, церквей и других общественных мест и осуждены как «дегенеративное искусство» (произведения Э. Барлаха и других художников-авангардистов экспонируются в 1937-1941 гг. на передвижной выставке образцов «дегенеративного искусства» в 13 городах Германии). Несмотря на это известно, что работы скульптора нравились Йозефу Геббельсу: в 1933 году он поставил на своём столе скульптуру Барлаха «Человек в бурю», а с началом гонений на скульптора, в 1936 г., перенес её в свой дом в Шваненвердере.

В 1938 году Барлах был вынужден выйти из Прусской Академии Искусств, работал тайком. Последнее время он тяжело болел. Умер от третьего инфаркта.

Произведения

Скульптурные произведения

• Нищенка с чашкой (1906)
• Русская нищая (1907)
• Русская любовная пара (1908)
• Сидящая (1908)
• Мститель (1914)
• Моисей (1919)
• Измученное человечество (1919)
• Сводня (1920)
• Парящий Бог-Отец (1922)
• Аскет (1925)
• Встреча (1926)
• Памятник павшим (1927, Гюстров)

Парящий ангел

«Парящий ангел» — скульптора Эрнста Барлаха (1870—1938). Черты лица ангела повторяют облик художницы Кете Кольвиц, чей сын погиб через несколько дней после начала Первой мировой войны. Между Барлахом и Кельвиц существовало глубокое взаимопонимание, выражавшееся не столько в личном общении, сколько в нескрываемом, открытом почитании творчества друг друга. Скульптура была создана для собора в Гюстрове в 1927 году и является откликом на страдания матерей, потерявших детей в годы Первой мировой войны. В 1937 году она была изъята и переплавлена для производства оружия. Позже по сохранившемуся гипсовому оригиналу были воспроизведены две скульптуры: для Кельна и для Гюстрова. Скульптура находится в Кёльне в Антонитеркирхе (Antoniterkirche), которая была построена в 1384 году. После того как в городе было разрешено селиться протестантам, церковь была передана их общине.

Скульптуры русского цикла

Посещение России произвело на мастера чрезвычайно сильное впечатление. «Россия открыла мне своё лицо», — писал Барлах в своей биографии, опубликованной в 1928 году. Его персонажи относятся к низшим слоям общества — крестьянам, беднякам, нищим и вообще угнетённым. Темами его скульптур являлись разнообразные виды несчастий: голод, нищета, смерть и траур.

После Первой мировой войны в его тематику вошли и лишения, связанные с военными невзгодами. При этом Барлах нашел в них много общего с переживаниями населения Северных областей Германии.

Изделия из фарфора производства фабрики в Тюрингии. В настоящее время находятся в Международном музее фарфора в городе Вайдене (Weiden), ФРГ.

• Барлах Э. Русская любовная пара +.jpg

  Барлах Э. Русская любовная пара

• Нищенка с чашкой.jpg

  Нищенка с чашкой

• Лежащий.jpg

  Лежащий

• Слепой нищий.jpg

  Слепой нищий

• Сидящая.jpg

  Сидящая

Оценка деятельности

Бертольт Брехт причислил Барлаха к числу величайших скульпторов, которые когда-либо работали в Германии. Брехт так расценивал работы Барлаха: «Красота без приукрашивания. Величие без морализирования. Гармония без лоска. Жизненная сила без жестокости».

Генрих Манн в своём письме обращался к нему, как мастеру, честному как в своих сочинениях, так и произведениях, человеку с Большой Буквы, который зорко видит, глубоко мыслит и, наконец, учит думать.

Барлах оставил также ряд литературных сочинений. Его драма «Мертвый день» получила высокую оценку Томаса Манна.

В 1998 году к югу от Гюстрова сооружено музейное здание, где хранится около 2000 набросков, рукописей и около 400 скульптур Барлаха.

Литературные произведения

• Русский дневник (1906)
• Мертвый день (1912, драма)
• Гюстровский дневник (1917)
• Бедный кузен (1918, драма)
• Настоящие Седемунды (1920, драма)
• Подкидыш (1922, драма)
• Всемирный потоп (1924, драма)
• Пьяный Болл (1926, театральная пьеса)
• Жизнь её собственными словами (1928, автобиография)
• Славное времечко (1929, драма)
• Украденная луна (1948, роман, посмертно)
• Граф фон Ратцебург (1951, драма, посмертно)

См. также

Bernard WurlitzerMeklenburg-Vorpommern. DuMont Reiseverlag.Köln.ISBN 3-7701-3849-X

Литература

• Fechter P. Ernst Barlach. Gütersloh: C. Bertelsmann, 1957
• Falkenstein H. Ernst Barlach. Berlin: Colloquium-Verlag, 1978.
• Hjerter K.G. Doubly gifted: the author as visual artist. New York: H.N. Abrams, 1986
• Paret P. An artist against the Third Reich: Ernst Barlach, 1933—1938. New York: Cambridge UP, 2003
• Barlach: «es ist so still, aber nicht totstill--» Ernst Barlach in Thüringen. Plastik, Zeichnungen, Druckgraphik und Skizzenbücher. Jena: Stadtmuseum Jena, 2006
• Брехт Б. Заметки о выставке Барлаха// Брехт Б. Театр. Т.5/1. М.: Искусство, 1965, с.248-253
• Фюман Ф. Барлах в Гюстрове (документальная повесть)//Иностранная литература, 1967, № 11
• Маркин Ю. П. Эрнст Барлах: Пластические произведения. М.: Искусство, 1976
• Шмидт Ютта. Эрнст Барлах // Художники XX века. По страницам журнала «Творчество». — М., Советский художник, 1974. — 38-45 с.
• Ришар Л. Энциклопедия экспрессионизма. М.: Республика, 2003, с.44-45, 158—159

Ссылки

• [www.ernst-barlach.de Сайт] Общества Барлаха в Гамбурге
• [www.ernst-barlach-stiftung.de Сайт] Общества Барлаха в Гюстрове
• [www.ernst-barlach.de/bildhauer/bildhauer.php?lang=en Сайт] музея Барлаха в Веделе
• [www.artcyclopedia.com/artists/barlach_ernst.html Работы в музеях мира]
• [www.barlach-biblio.org Bibliographie der Sekundärliteratur]

Отрывок, характеризующий Барлах, Эрнст

Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.